- Нет, - она отвечает сдержанно, глядя пристально мне в глаза.
- Тамара Павловна, я же не хозяйка здесь, - расплываюсь в улыбке, чтобы хоть как-то расположить к себе стоящую напротив женщину. Нам еще две недели коротать под одной крышей, так стоит ли воспринимать друг друга в штыки. – Предлагаю свою дружбу, - подхожу к ней ближе и протягиваю руку.
- Ты точно аниматор? – она нехотя пожимает в ответ, все так же заглядывая мне в глаза.
- Точно, - я продолжаю улыбаться, но в голове уже роем кружатся мысли одна другой витиеватее. Что-то в тоне женщины меня настораживает, и я решаю окончательно разобраться во всем происходящем. – Я не подружка Валевского, если вы об этом.
Она закрывает глаза и с облегчением выдыхает. А спустя пару секунд на ее лице расплывается подобие улыбки.
- Извини меня пожалуйста, - домработница снова пристально смотрит мне в глаза, правда, теперь уже без презрения или недоверия. – Я приняла тебя за очередную пассию Ромы.
- Были прецеденты? – интересуюсь, когда моя собеседница присоединяется ко мне за столом.
- Пару раз устроили мне тут Ромины вертихвостки райскую жизнь, - горько усмехается Тамара Павловна. – Слава Богу, хоть хозяева знают меня не первый год и не уволили из-за их истерик. Но нервы мне тогда девки помотали основательно.
Кто бы сомневался, что Валевский на такое способен. Я вообще не представляю, как можно качать свои права в чужом доме, даже если ты встречаешься с сыном хозяев? Видимо, Роме подобные экземпляры нравятся, но тогда какого хрена он продолжает лезть ко мне с поцелуями и отпускать свои дурацкие шуточки, намекая на близость?
Я не стану девушкой на одну ночь – пора бы ему уже это четко понять и перестать меня постоянно этим доставать.
- Завтра ко мне приедет подруга, - произношу после того, как благодарю женщину за ужин. – Скорее всего, останется на обед. Если не сложно…
- Да что ты, Кариночка! – домработница усмехается и машет рукой, не давая мне возможности закончить фразу. – Приготовлю вам, девочки, что-нибудь вкусненькое.
- Спасибо большое, - посылаю свою самую очаровательную улыбку в ответ и покидаю столовую, радуясь, что мы с Тамарой Павловной нашли общий язык.
Однако спустя час все мое хорошее настроение резко падает, когда я узнаю – женщина уходит домой, оставляя меня одну в этом громадном доме. Как же так! Этого не может быть!
Я здесь завою, запертая в четырех стенах!
- Может, останетесь? – интересуюсь уже возле порога, провожая Тамару Павловну. – А то как-то страшно становится при мысли, что я остаюсь совсем одна, еще и в незнакомом доме.
- Глупенькая, чего ты боишься? – моя собеседница треплет меня по голове и усмехается моей панике. – Задний и запасной вход я проверила, а ты сейчас за мной закроешь дверь. К тому же, охрана по периметру всю ночь ходит, так что…
Она разводит руками, а спустя несколько секунд покидает особняк, все-таки оставляя меня в гордом одиночестве. Вот это я влипла!
Ночь проходит в тревогах. Я не могу уснуть, постоянно ворочаясь с бока на бок и прислушиваясь к гробовой тишине дома. Даже пытаюсь посмотреть телевизор, но от этого еще тревожнее, так как из-за громкого звука в комнате не слышно, что творится за дверью. И засыпаю я ближе к рассвету, так и не выбросив все тревоги из головы – с такими нервами еще тринадцать ночей я просто не вынесу.
Утро заставляет выдохнуть с облегчением, даже несмотря на то, что проспала я всего четыре часа. Надо как-то взять себя в руки, чтобы к концу пребывания в доме Валевских не стать истеричкой.
