Вечером, когда жена и сын уснули, а я, наконец, закончил работу над статьей, мне захотелось обдумать пережитое за день. Меня очень беспокоил вопрос: не больна ли все-таки Вива? Я толком ничего не знал о ней. Зачем она сюда приехала, с какой целью? Почему пешком бродила по трассе за двадцать пять километров от города? И почему рисует такие странные картины? И, главное, откуда черпает идеи для их создания?
Если с девушкой что-то действительно не так, как поступить, чем помочь? О том, чтобы оставить ее, и речи быть не может. Нужно присмотреться к ней как следует, изучить ее повадки, характер, разузнать подробности ее жизни…
И еще один вопрос донимал меня: как могло случиться, что Вива так быстро, буквально сразу стала для меня чуть ли не самым дорогим человеком, самым близким, собственно говоря, частью моей жизни? А в том, что это так, я ни капли не сомневался…
Мое сердце рвалось к Виве, но добрую половину дня пришлось посвятить работе.
Рано утром я отправился в один из центральных районов области. Нужно было собрать факты для статьи о жизни обитателей маленьких и отдаленных населенных пунктов, лишенных элементарных благ цивилизации. Попутно переговорил с несколькими председателями сельсоветов или, как теперь говорят, сельскими головами о перспективах газификации и водоснабжения – публикацию на эту тему мне уже давно заказывал заместитель главного редактора нашей газеты.
Вернувшись в Запорожье, я сразу же позвонил Виве. И получил приглашение приехать к ней тот час.
Едва переступил порог ее квартиры, как услышал упрек:
– Ты относишься ко мне несерьезно! Мои слова для тебя – пустой звук!
Девушка, запахнутая в ярко-красный халат, стояла в прихожей и смотрела на меня обиженно. Недолго думая, я опустил пакет с конфетами и шампанским на пол, подхватил ее на руки и попытался чмокнуть в нос. Но она ловко увернулась. Тогда я повторил попытку – и достиг цели.
– Это тебе не поможет! – заявила Вива, но ее тон показался мне уже более миролюбивым, хотя в нем еще и слышались нотки досады. – Все равно я на тебя злюсь!
– За что, котеночек? – удивленно округлил глаза я. Причина ее обиды мне была не понятна. – Объясни, ради Бога!
Девушка строго взглянула на меня и, на мгновение убрав руку с моей шеи, погрозила пальчиком:
– Почему ты, друг мой любезный, не принял утром лекарство? Это что, так противно?
Я осторожно поставил ее на ноги и, спрятав глаза, попробовал соврать:
– Как это, не принял? Я съел целую ложку!
Вива скрестила руки на груди и осуждающе покачала головой:
– Ложь твоя не убедительна! Сердцем чувствую – ничего ты не ел!
– Ну, забыл, да! – виновато улыбнулся я и развел руками. – Уж прости!
– Ладно! – вздохнула она. – Только впредь, пожалуйста, не забывай! А сейчас проходи на кухню, буду тебя лечить.
Оказалось, что у нее в холодильнике есть еще одна банка с таким же медовым месивом.
– Ты думаешь, мне это и вправду полезно? – я с сомнением посмотрел на содержимое ложки, которую девушка протянула: ну, мед, ну орехи и что там еще – отвар ландышей, кажется. Кого это может вылечить?
Но Вива заверила с самым серьезным видом:
– Конечно, полезно! Именно это снадобье укрепит твою сердечно-сосудистую систему.
– Но ты же не врач! – живо возразил я. – Может, оно – самый настоящий яд для моего сердца? Вот сейчас съем – и отброшу копыта!
От возмущения Вива даже закашлялась.
– Что ты такое говоришь?! Если бы я точно не знала, что мое лекарство принесет тебе пользу, ты бы его не получил!
