– Подождите, Андрей, но ведь можно же обходиться без наркотиков и даже без алкоголя. У нас много знакомых ребят очень талантливых, кто творит без стимуляторов.
Я пожал плечами.
– Можно, конечно, повторюсь, и даже нужно. И хвала Творцам, которые научились так жить. И я надеюсь, что ваши знакомые ребята тоже будут очень известны, их будут копировать, им будут подражать, о них будут помнить через много лет после их ухода. И они действительно счастливчики, если научились творить исключительно на собственных ресурсах. Но если мы говорим о Глубоком Творчестве, это скорее исключение из правил. Понимаете, реальность такова, что даже большинство обывателей не используют свой мозг хотя бы на пять процентов. А о Творцах я уже и не говорю – им нужны совсем другие скорости. Поэтому некоторые из них и прибегают к различным, но зачастую, самым доступным и знакомым способам разгона. Я же не оправдываю алкоголь или наркоту, я говорю о том, что весьма значительная часть Творцов вынуждена прибегать к стимуляторам, потому что иначе их мозг взорвется или, наоборот, уснет. И вот тут как раз и возникает парадокс. Чем больше вовлеченность Творца в трансовые, глубинные состояния, тем острее он чувствует необходимость ускорить свое мышление. А иногда ему, наоборот, необходимо притормозить, «заземлиться» – как остужают ядерный реактор, не давая ему взорваться. А как это сделать? Никто этому не обучает. У людей нет в доступе эффективных технологий, позволяющих это делать. Конечно, есть много очень талантливых, созидательных трезвомыслящих ребят. Но тех, кто может самостоятельно испытывать то, что я называю «Глубоким Творческим Трансом», не так много на самом деле. А те, кто не знаком с этим состоянием, в большинстве своем плавают на самой поверхности творческих потоков. Во всяком случае большинство тех, кто отваживается нырнуть глубоко в эту пучину, вынужден искать варианты.
– Ой, можно подумать, что все гении бухали или кололись, – Лера раздраженно махнула рукой, – мы, конечно, не можем претендовать на звание гения или даже таланта, но точно могу сказать, что до наркоты мы не опустимся.
Я опять щелкнул пальцем, словно поймал вылетевшие в тесное пространство салона автомобиля слова.
– Во-от, вы, Лера, сами говорите, что не знаете, как творят гении, тогда как вы можете судить их? Как можете обвинять?
– Простите, Андрей, а вы, можно сказать, знаете? – Лера, иронично, хотя нет, откровенно саркастично посмотрела на меня в зеркало.
– Ну, во-первых, я их и не сужу. А во-вторых – да, знаю, потому что очень давно и тщательно изучаю эту тему. И хотя я тоже не претендую на роль гения, я знаю о них довольно много таких вещей, которые совсем не увязываются со знакомыми нам образами. И знаете в чем здесь подвох?
Попутчики с любопытством посмотрели на меня. Я поднес палец к губам и заговорщицки прошептал:
– В обществе не принято говорить об этом. Это как раз то, о чем вы, Лера и упомянули. Мировая культура пользуется плодами деятельности Творцов, но оставляет за скобками обстоятельства их личной жизни. Отделяет, так сказать, мух от котлет, потому что общая тенденция весьма нелицеприятна. И этот процесс творческой сепарации повсеместно считается нормой. Общество интересует жемчужина, и ему абсолютно все равно, сколько пустых раковин пришлось поднять со дня океана ловцу жемчуга, задыхаясь под водой и отлеживаясь потом сутками, не имея сил подняться с кровати. Вы же, Лера, не будете интересоваться, глядя на жемчужное ожерелье, был ли ловец, который его поднял с океанских глубин, нравственным человеком, наркоманом или алкоголиком?
