– Кебы найдутся? – спросил Новиков. – До Пиккадилли?
Их, веселой компанией сходивших с трапа, было целых восемь человек. Дамы, шуршащие кринолинами, уверенные в себе мужчины в клетчатых брюках в обтяжку и твидовых пиджаках.
– Господа из Америки? – спросил чиновник.
– Из Австралии. Там еще интереснее, – ответил идущий последним Берестин и протянул ему еще одну белую бумажку. Свое недельное жалованье таможенник уже получил, ничего не досматривая. Да и что стоило досматривать на небольшой яхте, пассажиры которой спускались на берег с маленькими саквояжами, а дамы (ох, какие дамы!) только с театральными сумочками?
Но тут же немедленно объявился помощник начальника, очень озабоченный вопросами службы или тоже мечтающий о фунте стерлингов (приличные по тем временам деньги). Кружка пива в пабе стоила пять пенсов, а в фунте этих пенсов содержалось двести сорок.[17]
– Прошу прощения, мисс, – обратился он к Ларисе, первой из девушек, оказавшейся рядом с ним. Но это, наверное, не главный повод. Возможно, взгляд у нее бегал по сторонам сильнее, чем у других, возбуждение ощущалось. Первый раз она оказалась в загадочном, слегка пугающем мире, и сумка была побольше, чем у других. У Ирины и Сильвии имелся иммунитет к любой экзотике, исторической и географической, Анна настолько полагалась на мужа, что была на самом деле абсолютно спокойна. Известные из истории башни Тауэра ей казались интереснее, чем пограничные формальности. А представители мытарского сословия во все времена отличались способностями к физиономистике.
– Что вы хотите? – удивилась и тут же начала раздражаться Лариса. – Осмотреть мою сумочку? Но это неслыханно! Кто вы такой, чтобы…
– Я вас настоятельно прошу… – Или вожжа под хвост чиновнику попала, или своего шефа решил дезавуировать… Момент, кстати, подходящий. Только в другом случае.
Лариса, поймав предупреждающий взгляд Новикова, внутренне взяла себя в руки, но внешне продолжала разыгрывать капризную ярость. Резким движением расстегнула свою достаточно обширную сумку с плечевым ремнем, ткнула ее в лицо таможенника. Самым грубым образом.
– Смотри, ищи, что хочешь, но завтра ты здесь работать не будешь! Первый лорд Адмиралтейства в порошок тебя сотрет, и твою поганую таможню, и все твое начальство! Обыскивать виконтессу де Бишоп?!
Тут уже не важно, что говорить. Лишь бы убедительно.
В сумке, разумеется, не было ничего, кроме духов, пудры, иных женских мелочей. Пистолет у Ларисы был пристегнут к нижним планшеткам корсета с внутренней стороны бедра. Выхватить, в случае нужды, его можно было в мгновение ока через прорезь, спрятанную в складках юбки.
Инспектор, не касаясь руками, быстро и цепко осмотрел содержимое.
– Простите, мисс, – и перевел свой взгляд на Сильвию. Та ответила ему такой яростной вспышкой глаз, что он смешался.
Новиков взял под локоть главного таможенника, отвел на два шага в сторону от трапа.
– Он у вас правда сумасшедший, мастер, как вас там?
– Меня зовут Хикс, Хикс, сэр! Я совсем не понимаю, что на него нашло… Мы не досматриваем личные вещи пассажиров, тем более дам, только в самых исключительных случаях. Ну, вы понимаете… С ним, наверное, и вправду что-нибудь случилось…
– Тогда что же вы, зная законы и получив некоторое вознаграждение, не остановили вовремя, не пресекли бестактные действия своего подчиненного?
– Я… Я правда не знаю, сэр! Вы нас извините, надеюсь… Субинтендент Гэвеллен непременно будет наказан… Гэвеллен, вы меня слышите? Немедленно вернитесь в контору…
