Он задумался глубже над этими последними словами, взвешивая все шансы, но пришел от этого только к еще более стойкой уверенности, что сорваться его дело не может.
Оно требовало только строгой, серьезной выдержки, да и то не особенно продолжительной. И, успокоенный на этот счет, едва поспев с покупками для больного, которого за глаза и мысленно он называл коротко, по фамилии, Страстиным, Пузырев предался другому плану.
Он решил проследить за Хмуровым и сейчас принялся за это с ловкостью, которой позавидовал бы самый опытный полицейский агент.
Еще утром, при посещении своем Хмурова, он подметил как раз против подъезда номеров ресторанчик ниже среднего разряда.
Ничем не гнушаясь, он туда именно и направил свои стопы.
Избрав себе местечко в уголку, у самого окошка, но подальше от других посетителей, Пузырев потребовал сперва чайку и пустился в беседу с половым.
Малый оказался глуповатым, правда, но ретиво желающим услужить новому посетителю.
Между ними завязался довольно странный разговор, к тому же еще прерываемый постоянными паузами.
– Давно здесь служишь? – спрашивал Илья Максимович, попивая чай с блюдца и как бы так только болтая от нечего делать.
– С основания-с этого самого заведения-с, сударь.
– Когда же, в котором году, ресторан открылся?
– Лет не много будет-с, потому еще году нет-с, не исполнилось…
– Году нет, а уже все пообтерлось, ведь заведение имеет такой вид, как будто бы лет десять не ремонтировали.
– Это точно-с, – ответил, почему-то повеселев, половой и, усмехаясь, обвел плазами всю залу с ее низеньким закоптелым потолком.
– Почему же это?
– Да кто его знает, сударь, – переменил он вдруг тон на более печальный и совершенно неожиданно вздохнул: – Надо так полагать, что от торговли.
– От торговли? – переспросил Пузырев, снова наливая себе чаю.
– Не иначе-с.
– А большая у вас торговля?
– Ничего-с, хозяин не жалуется.
Помолчав немного, половой переступил с ноги на ногу и сказал:
– Опять, публика-с.
– Что такое публика? – удивился, не совсем его понимая, Пузырев.
– А то, например, какая куда публика повадится ходить.
– К вам какая же больше ходит?
Половой быстро вскинул в сторону глазами, точно опасаясь, не подслушивает ли его кто, и, снова вздохнув, сказал:
– Уж обыквовенно не то, что в «Ермитаж». (Он произносил это слово на букву Е, видимо не признавая оборотного Э.)
– Что же, пожиже будет?
– Пожиже-с.
– Мелкие торговцы, что ли, больше ходят да сидельцы?
– Конечно, бывает-с.
– И лакеи тоже, то есть номерные, да коридорные из гостиниц?
– Бывают и они-с, потому тут кругом все заведения большие-с. Опять, насупротив нас, изводите знать, номера-то в славе считаются…
– И оттуда ходят?
– Оттуда более всего-с.
Пузырев приближался к цели, но в качестве опытного охотника он выдержал и точно стойку сделал, прежде нежели сказать: «Пли!» Он медленно налил себе третью чашку, перелил половину из нее на блюдечко, подул, добросовестно выпил и тогда только спросил:
– А можешь ты мне службу сослужить? Я уж, так и быть, двугривенного не пожалею.
– Сколько угодно-с. Наше дело простое-с: что гость прикажет, то и подам.
– Нет, пока мне еще подавать ничего не нужно будет. А ты вот слетай-ка напротив в номера да пригласи мне сюда коридорного из второго этажа направо…
– Матвея Герасимова?
– Так ты его знаешь?
– Как не знать, помилуйте-с, – обрадовался половой. – Вот и из номерных, можно сказать, а не хуже другого господина обращение имеет и что насчет заказу любят, чтобы все за первый сорт.
