– Я готова… – прошептала она из темноты. – Ты иди первый…
– Иду, – сказал он, скинул с себя одежду и ступил в воду; вода была необыкновенно теплая, – сладкая радость от всего, что сейчас происходит, так и пронзила Гаврилова.
– Господи… – прошептал он так тихо, что даже Мила ничего не слышала. – Господи… – повторил он и мягко, без единого всплеска подался вперед и поплыл, бесшумно работая руками. Сзади, услышал он, раздался негромкий всплеск, а потом было слышно даже Милино дыхание… Гаврилов подождал ее, и они поплыли вместе – к бую; а около буя он вдруг вспомнил, что они ведь еще ни разу не целовались с Милой, а хорошо было бы, если бы первый поцелуй случился на воде – это так ни на что не похоже!
– Мила, – сказал он.
– Ой, не надо, – испуганно вскрикнула она.
– Лучше спокойно, а то утонем, – рассмеялся он; смех его летел теперь над всем миром – такое было ощущение, что он живет в ночи сам по себе.
– Ой, правда, Саша, Сашенька, не надо… – взмолилась она.
Они плавали вокруг буя; она от него, смеясь, он за ней – тоже смеясь, но тут вдруг он изловчился, хотел было поцеловать, и они спокойно так пошли ко дну, испугались, вынырнули…
– Правда, еще утонем, – взмолилась она.
– Нет, – сказал он, – зачем тонуть, Мила! – продолжал он. – Мила!
Мила одной рукой взялась за буй, а второй делала осторожные гребки. Саша одной рукой тоже ухватился за буй, другой обнял Милу и только хотел было поцеловать ее в губы, как они опять пошли ко дну.
Когда они вынырнули, она сказала:
– Утонуть можно, а целоваться… целоваться может не получиться.
– А ты сделай вот так, – сказал он.
Она сделала так, как он попросил.
– А теперь вот так.
И так она тоже сделала, и теперь он ухитрился, обнял ее, поцеловал… ему хотелось целовать ее долго, такие у нее были хорошие, родные губы, но тут они опять, теперь уже в поцелуе пошли ко дну…
На этот раз, вынырнув, они уже знали, что нужно делать, и делали это много раз, целовались и целовались, и это было в первый раз в их жизни и для него, и для нее, когда так удивительно начиналась любовь…
К берегу они плыли он на спине и она на спине. В небе плыла вслед луна, и мерцали звезды на черном небе, и как-то не верилось, что все это правда, хотя бесценность проходящих мгновений была очевидна. Потом, когда они вышли из воды и оделись и когда пошли куда-то, не зная куда, они еще не догадывались, что больше теперь ничего нельзя, иначе дальше только прощание – вот их судьба. Они были теперь на противоположном берегу, где вообще не бывает в такое время ни единой души, стояли, целовались… ему было так приятно чувствовать, что при каждом поцелуе она левой ладонью нежно гладит его по спине, то есть почти даже и не гладит, а лишь слегка проводит пальцами…
– Мила, – спросил он. – Тебе… ты не стыдишься меня?
– Тебя? Нет, мне нисколечко не стыдно. Что ты, милый, мне хорошо…
– Знаешь, – сказал он, – давай еще раз искупаемся.
– Еще раз? – удивилась она.
– Нет… понимаешь… не так, как тогда… а совсем раздетые.
– Саша, – прошептала она. – Сашенька!..
– У меня еще такого никогда не было… ты пойми меня правильно… Это не для чего-нибудь там, а так… от счастья, что ли…
– Нет, – сказала она, – нет, нет.
– Ты не бойся, я не буду смотреть. Я первый зайду и поплыву. Я буду ждать тебя…
– Нет, нет, – повторяла она. – Нет.
– Я буду ждать тебя. Не бойся, глупенькая. Это будет хорошо. Очень. Вот увидишь. Ну послушай меня…
