— Да. С кем ещё ты спала?
— Тебе что, весь список предоставить, что ли? — недовольно подбоченилась принцесса. — Мы тогда тут трое суток над ним корпеть будем!
— Ладно… — протянула я и добавила: — Буду исходить из того, что ты спала со всеми.
Лалисса подозрительно сощурилась, разглядывая моё лицо, но я лишь невинно захлопала своими новыми километровыми ресницами.
— Вот с таким выражением и ходи, — резюмировала принцесса. — Тупость тебе к лицу.
— Лицо у нас одинаковое, — не осталась я в долгу.
— Вопрос не в лице, а в том, как его носить, — хмыкнула она и вздёрнула подбородок.
Хорошо, что потолки тут высокие — нос не покарябала.
— А что с языком? Я же не говорю на гленнвайсском.
— С языком всё просто. Я тебя быстренько обучу. Есть специальное заклинание для усвоения большого количества информации.
— А остальное? История, география, литература?
— Завтра во дворце начнутся курсы обучения для знатных особ. Ты пойдёшь туда, сядешь на первую парту и скажешь, что пришла посмотреть, чему там учат и кто учится. Ну и вообще, веди себя капризно, тогда все отстанут. А если что-то пойдёт не так, то истери. Я всегда так делаю, очень удобно. Ладно, хватит языком трепать, поднимайся.
Я встала с места. Волосы отросли сантиметров на двадцать, только почему-то у головы стали более тёмными. Не пшеничными, как обычно, а русыми. Это что, навсегда?
— Так, теперь волосы красим. С цветом точь-в-точь я не попаду, но так как я их регулярно перекрашиваю, то это никого не удивит.
С этими словами из огромной металлической банки мне на голову потёк мерзкого вида кисель из разряда «выглядит противно, а воняет ещё хуже». Лалисса, не скрывая брезгливости, указательными пальцами попыталась поправить субстанцию так, чтобы та не растекалась. Потом с сомнением посмотрела на свои испачканные руки и с чувством выругалась:
— Ах ты ж крылатый деаман!
И пошла мыть руки в тот момент, когда мерзопакостная жижа норовила сползти с макушки на лоб и уши. Я вскочила и принялась собирать потеки краски, помогая себе руками и первой попавшейся под руку тряпкой.
— Это мой любимый пеньюар! — взвизгнула принцесса.
— А, извини. Вот, держи! — недовольно фыркнула я и швырнула тряпку синевласке.
Откровенно сказать, на пеньюар там явно не хватало ткани. Даже для носового платка её было маловато. Отчего-то Лалисса не стала бросаться наперерез летящему недопеньюару, а ловко увернулась. Вот она, любовь истинной аристократки, стоило немного испачкаться — и она тут же кончилась.
Я нашла глазами полотенце и принялась оттирать краску со лба. Вонючая синеватая жижа, видимо, растаяла от контакта с теплом или просто отличалась повышенной паскудностью, потому что текла уже потоками, норовя залить лицо и шею.
— Помоги, иначе я буду вся синяя!
С недовольным рычанием синевласка кинулась ко мне.
— Да чтоб тебе всю жизнь с фейри торговаться! — процедила она, явно не желая мне ничего хорошего.
Вот же клысса Лалисса!
— Ты что, не знала, что так будет? Говорила же, что постоянно цвет меняешь!
— Но не сама же! — взвыла принцесса, пытаясь замотать мою синюю голову в полотенце.
В этот момент раздался громкий стук в дверь покоев.
— Лала! — позвал приглушённый бархатистый баритон и добавил что-то на местной тарабарщине.
От одного тембра этого голоса у меня по коже побежали мурашки и собрались на взволнованный митинг где-то чуть пониже пупка.
Мы с принцессой отчаянно переглянулись.
