Ловушка для мотыльков - страница 3

…Его зовут Павел Ким-Логут. Царственной походкой он вступает на огороженную территорию. И тут же становится светло, темень уступает первым проблескам светила, окрашивается в розоватый и плавно переходит в голубой цвет, который становится белым.

Ночь сменилась днём. Жёлтые бабочки трепетали в воздухе, подвешенные на невидимых нитях. Тот, кто наклонялся над узкой щелью в земле, видел их отражения в темном стекле, но потом проявлялись детали картины: фрагмент кружевной занавески и линия обнаженного женского тела, само лицо оставалось невидимым. Посетители бьеннале строили предположение: девушка это или манекен, но модель шевелилась, и её позвоночник двигался, приводя в восторг совершенством линии. Фигура была прозрачна и легка.

Она возникала перед обзорным окном на долю секунды, выпрямлялась, словно собираясь избавиться от платья, но в последний миг задергивала кружевную штору.

– Тут нет ни одного случайного штриха, все продумано. То, что вы видите, называется хитон, – рассказывала гид. – А то черное пальто – пеплос. Он служит частью головного покрывала – для его изготовления брали отрез ткани до 3-4 метров длиной.

Милу не смущало его жужжанье, она украдкой разглядывала молодых мужчин, которые замирали перед ней. Такие лица она видела довольно часто, их отличало сосредоточенное выражение. Мужчины участвовали в играх с быком, и оставшиеся в живых позировали для картин, которые писали на папирусе.

Чудаки пытались назначить ей свидание:

– Где вас только отыскали, девушка? Может, в фитнесе? Я хожу в качалку на Трубной по вторникам и четвергам. Меня зовут Саня.

– Пошел вон, – одними губами произнесла Мила.

Весь этот ярмарочный переполох не мог нарушить её спокойствия. Вот и Саня, когда с катаной в руке вышел на площадь, говорил, что чувствовал величайший подъём духа во время атаки.

Устав караулить у щели в надежде увидеть особо сокровенный участок тела, толпа отправлялась к киоскам покупать чипсы и фисташки, а потом усеивала землю перед аттракционом шуршащими отходами.

От неудобной позы у модели появилась боль, пронзавшая позвоночник всякий раз, когда она вытягивалась. Мила хрустнула позвонками и снова выгнулась, уже готовая к боли.

Её пальцы сновали, перебирая края занавесок. На невидимой нитке пролетел последний мотылек. И снова первый, второй.

Трепетали кружевные занавеси.

Один раз в щель постучали, и бьюти-модель отвела завесу, открыв грудку, маленькую и круглую, как орешек.

– Мила, тебе принести пивка? Или бутербродик? – спросила её Лена («у нас дружная команда: поддержим, направим, накормим и всегда прислушаемся»). Девушка отрицательно покачала головой.

– Салфетку, Лен. Я испачкалась. – Красавица выглянула из щели. Рядом ворона клевала остатки сандвича с чем-то жёлтым, вроде как с сыром.

–Ты не озябла без обуви? – Лена подала ей салфетку.

– Нормально, потерплю. Как там погода?

– Солнышко. Но идут тучи, к вечеру будет дождь.

– Ничего, успеем до дождя, – и Мила вновь спустилась под землю.

Она немного поворочалась, принимая позу эмбриона. В полутьме слабо просматривалась линия позвоночника, и модель подсветила свою коморку фонариком на телефоне. Она мысленно представила себе картину с быком, на котором пытался удержаться смельчак.

– Алё, время пришло. Нас снимает телевидение, – предупредила её Лена.

Девушка обвила мачту руками и ногами, при этом растягивая трепещущий воздушный купол волос. Волшебство возникало из-за игры света.