Макс тяжело поднялся и огляделся по сторонам. Казалось, он заново увидел собственный дом, кабинет, место, где, бывало, засиживался до поздней ночи. Перевел взгляд на кресло у камина и чуть не задохнулся от нового потока воспоминаний.
Дыхание стало разрывать грудь, он снова ощущал ту ноющую боль, раскаленными тисками сдавившую его сердце.
Амелия… Зачастую, когда в компании не требовалось ее присутствие, жена удобно устраивалась в углу комнаты, поджимала под себя ноги и делала вид, что читает. На самом же деле наблюдала за ним, бросала на Макса такие взгляды, перед которыми даже святой не устоял бы! Сколько раз они занимались любовью прямо тут, на дубовом столе! Сколько раз он забывал обо всем, растворяясь в ней без остатка! Слушал учащенное дыхание супруги, целовал ее раскрасневшиеся щеки и с трудом сдерживал рвущиеся наружу признания в любви…
Теперь все это в прошлом. Ничто из той жизни больше не повторится, потому что его жена – шлюха, лживая предательница!
Разве таких можно любить?! Разве с ними рожают детей?! Макс верил ей! Ни разу не обидел – ни словом, ни действием. Не сделал ничего, чем заслужил бы подобное от нее. Макс любил ее, любил по-настоящему, всей душой. Он строил с ней будущее, мечтал, как состарятся вместе, будут заботиться друг о друге, а она вонзила ему нож в спину. Такого не прощают. Такое не забывается.
А ведь он действительно в нее влюбился, словно какой-то школьник, как глупый подросток! Повелся на идеальную оболочку, не потрудившись даже узнать, что на самом деле за ней скрывалось… Когда Зеленоглазка сбежала, как с цепи сорвался, искал ее по всему городу, не спал ночами. Все представлял свою незнакомку, воображал, как найдет ее, заберет себе и уже ни за что не отпустит. С Соней* порвал сразу же. После Лии на других вообще смотреть не мог: везде она мерещилась. Точеная фарфоровая куколка. Его женщина…
Когда Артур попросил его забрать мать и сестру Сары из аэропорта, Сокол даже представить себе не мог, кого он там встретит. Свою нимфу заметил сразу же, выследил точеную девичью фигурку в шумной толпе – и все… потерялся, забыл, как дышать. А потом увидел Анну – маленькое улыбающееся чудо, при виде которого внутренности словно на части разорвало. Смотрел в большие зеленовато-серые глаза, а в голове барабанной дробью отбивало: «Моя! Точно, моя! Мои!». Но нет. Ошибся. Как же он тогда ошибся! Не усомнился, не проверил… почему? Что такого особенного нашел в Амелии, из-за чего он потерял бдительность? Доверился чувствам, послав рассудок в длительное путешествие на три веселые русские буквы.
Он делал все ради них, жизни не жалел, сил и здоровья, работал как проклятый, чтобы его девочки ни в чем не нуждались, чтобы вся грязь и ужас прошлого остались там, где-то позади, в далеком прошлом, куда он навсегда замуровал все двери. Макс заботился о жене так, как ни о ком и никогда, ни в чем не отказывал. Взять хотя бы этот дом. Они вместе выбирали его, продумывали дизайн каждой комнаты, обставляли все, как она хотела: мебель, камин, шторы. Даже этот чертов кабинет – отражение Амелии, ее детище. Именно ей приглянулся этот стол, кресло с высокой регулируемой спинкой, причудливая фигурка слона и многое другое.
Куда ни глянь – везде она. Лия! Лия! Лия… Предательница! Больше не его жена. Но как свыкнуться с этой мыслью?! Как поверить, что все прошло, закончилось и не повторится?!
