Ловушка для стервятника - страница 32

– У меня к вам одна, но очень убедительная просьба, – ровным голосом проговорил капитан. Он даже улыбнулся холодной и чуток снисходительной улыбкой, – больше никогда не вмешивайтесь в мои дела. А насчет компрометации наших органов, советской власти… я думаю, что вы просто пошутили. Впрочем, возможно, когда-нибудь мы с вами еще вернемся к этому разговору.

Несколько дней Василий Хрипунов не выходил из дома. Неожиданно разболелось все тело, не было желания даже пошевелиться, а потому все это время он провалялся в постели. Вздрагивал при каждом стуке в дверь, спал тревожно и если просыпался, то уже не мог уснуть до самого рассвета. О совершенных убийствах он никому не рассказал. Опасался проболтаться во сне, ненароком проговориться в беседе с женой или с родными. «Вот она, настоящая ноша – словно горб! Таскайся теперь со всем этим!»

А потом, когда уже не осталось сил хранить в себе содеянное, Хрипунов решил во всем, как на исповеди, признаться жене. Поначалу Надежда перепугалась, ее хорошенькое лицо исказил почти животный ужас, но потом вдруг прижалась к нему плечом и произнесла:

– Ты только никому не говори об этом, не говори… Ведь посадят тебя, Вася. И надолго! Ведь не так давно из тюрьмы вышел! А нам еще дочку вместе растить… Ой, ужас-то какой!

Хрипунов помолчал, а потом, презирая себя за проявленную слабость, произнес:

– Ладно… Поговорили об этом, и хватит! Разберусь как-нибудь сам со своими проблемами. Считай, ничего я тебе не говорил. Тряпки я тебе там кое-какие принес. В сарае два мешка лежат, выбери из них что-нибудь для себя, что понравится.

Сделав над собой усилие, Василий поднялся и подошел к кровати дочери. Повернувшись на бок, малышка тихонько посапывала. На него вдруг накатила нежность – ничего похожего он прежде не испытывал. Поправив сползающее с нее одеяльце, он поцеловал дочь в щеку и вернулся к жене.

Первую кражу Василий Хрипунов совершил в одиннадцать лет на «еврейском базарчике», расположенном в самом тупике улицы Пушкина, на высоком берегу Казанки. Тогда Василий украл большой шматок сала у зазевавшейся толстой тетки в перепачканном белом переднике. Добычу разделил со своим близким другом Петькой Петешевым, с которым пришел на рынок, чтобы купить семечек. Сели в тенистом Фуксовском саду на лавочке, с которой хорошо просматривалась медленно текущая Казанка, и под чириканье синиц, спрятавшихся в кронах деревьев, с большим аппетитом съели сало. Вдохновленный первым успехом, Василий продолжал подворовывать и дальше. На низкорослого шустрого мальца мало кто обращал внимания, а потому среди своих сверстников Василий прослыл фартовым.

В октябре месяце 1941 года, согласно постановлению Президиума Верховного Совета СССР, ввел всеобуч на всей территории Советского Союза, по которому все лица мужского пола от 16 до 50 лет подлежали военному обучению. Особое значение уделялось овладению стрелковым оружием, стрельбе из пулемета, а еще правильно и далеко нужно было уметь бросать гранату. Учили оборудовать окопы, строить заграждение против танков. Занимались тактической подготовкой одиночного бойца и действиями в составе отделения. Уже через два-три месяца, случалось, что и раньше, уже обученных бойцов отправляли на передовую.

Чтобы не попасть на фронт, Василий Хрипунов изготовил удостоверение инвалида 3-й группы, освобождающее его от призыва. Полгода ему удавалось избегать мобилизации, но в марте 1942 года было установлено, что удостоверение липовое, и он был осужден на два года лишения свободы. У «хозяина» чалился от звонка до звонка и уже через неделю после освобождения был мобилизован в ряды Красной армии и отправлен на Карельский фронт, растянувшийся в полосе от Мотовского залива Баренцева моря до Ладожского озера. На фронте пришло осознание, что жизнь скоротечна, подобно горящей спичке. Еще через год, во время взятия 1-м Прибалтийским фронтом Кенигсберга, Василий получил серьезную контузию и госпитальной комиссией был списан подчистую.