А также три игнорированных им сообщения от Дианы.
С тех пор как он порвал с Дианой – разрыв был адски болезненным, – он решил никогда не ввязываться в отношения. С одной стороны, он таким образом лишал себя секса, с другой – никто больше не сможет манипулировать им.
Впрочем, Триш Хантер не делала того, что обычно доводило его до белого каления. Не относилась к нему как к богу секса, которому тайно поклонялась в течение многих лет, – и теперь дождалась аудиенции.
Она усмехнулась. Эта улыбка немного подбодрила его, и Нейт улыбнулся в ответ. Он не очень-то умел общаться с женщинами, зато превосходно вел переговоры о деньгах. Нейт подумал, что в состоянии справиться с задачей.
– Расскажи мне о своей благотворительности.
Надо же, он спросил, значит, ему интересно!
– Конечно. «Одно дитя – один мир» является официально зарегистрированным благотворительным фондом. Мы придерживаемся малобюджетной политики и стараемся даже самые незначительные средства направлять…
Нейт вздохнул. Он ненавидел унылые, формальные описания благотворительной работы. От всего этого ему становилось невероятно скучно.
– …Примерно девяносто три цента с каждого пожертвованного доллара поступает на… – Голос Триш дрогнул. – Я что-то не то говорю?
Она внимательно посмотрела на него. Он бы солгал, сказав, что это не льстило ему.
– Необходимая статистика потребуется в рамках грантовой заявки, – ответил он. – Стандартная юридическая процедура. Я не это хотел знать.
Она подняла красиво очерченную темную бровь:
– Но ты же спросил о моей благотворительности.
Ее слова прозвучали как вызов. Эта женщина не станет вещать то, что он хочет услышать. Он богат, она пьет самый дешевый кофе в заведении. Она не желала принимать его правила игры.
Это делало ее еще более интересной.
– Расскажи мне, почему молодая женщина открыла организацию, которая собирает школьные принадлежности для детей. Расскажи мне о…
Себе.
Он не произнес этого слова, иначе пересек бы линию деловых взаимоотношений и вошел в личное пространство. Но ему очень хотелось спросить.
– Расскажи мне об этом.
– Ах. – Она глотнула кофе. – Откуда ты родом? Канзас-Сити, верно?
– Ты хорошо подготовилась.
– Любая хорошая ловушка – это хорошо спланированная ловушка, – ответила Триш без обиняков.
Он кивнул:
– Да, я вырос в Канзас-Сити. Семья среднего класса: отец бухгалтер, мама преподаватель. – Про братьев он не сказал ничего. – Мы жили неплохо.
На самом деле он ничего не понимал в уровнях жизни, пока не сделал собственные деньги и не стал присматриваться, как живут другие люди.
– Наверное, каждый год в августе у тебя был новый рюкзак, новая сменная обувь, школьная форма и все, что нужно по списку?
– Да.
У нее были черные волосы и кожа цвета меди, она основала благотворительный фонд для помощи детям американских индейцев, но это не обязательно означало, что она и сама была индианкой.
– А у тебя нет?
Что-то в ее лице изменилось; глаза, казалось, застыли.
– Учительница в шестом классе однажды дала мне два карандаша. Это было все, что она могла себе позволить. – Триш опустила взгляд и начала возиться с одной из своих сережек. – Это был лучший подарок, который я когда-либо получала.
Нейт не знал, что сказать. Его мама Сьюзан работала преподавателем и иногда упоминала о студентах, которым было необходимо «немного помощи». Она набивала сумку едой и некоторыми дополнительными принадлежностями и уносила на работу. Это было до того, как она бросила работу ради ухода за Джо, братом Нейта.
