Необходимо было отвлечься от навязчивых воспоминаний, на что-то переключиться. И Леша вновь вернулся к литературе. Второе произведение создавалось не так легко, как первое, проблема была не в том, чтобы подбирать слова – они по-прежнему лились рекой, а в том, что он сначала не знал, о чем именно писать, и долго мучился в поисках сюжета.
Впрочем, идеи подсказывала сама жизнь. На дворе была середина восьмидесятых – время перемен, крушения казавшихся незыблемыми устоев. И Леша просто стал записывать в свое новое произведение все то, что происходило – с ним самим, с его друзьями, со страной… Рукопись получилась солидной, страниц в триста пятьдесят. Знакомой дорогой двадцатилетний Алеша Ранцов снова отправился в издательство молодежного журнала.
Едва он назвал свою фамилию, как редактор по работе с авторами, немолодая уже женщина с массивной прической из рыжеватых, явно крашенных хной, волос, дородная и величественная, точно актриса Малого или Художественного театра, наморщила лоб, явно пытаясь что-то вспомнить.
– Ранцов, Ранцов… Почему мне так знакома ваша фамилия? Вы ведь еще не печатались у нас? Постойте-постойте! А не ваша ли это повесть, – она порылась в многочисленных бумажках на столе и наконец нашла нужную, – «Галя»?
– Моя… – растерялся Алеша. – А что?
– Милый вы мой! – всплеснула руками женщина. – Так мы вас уже несколько месяцев ищем и найти не можем! Вы же забыли оставить свои координаты – ни адреса, ни телефона. А повестушка у вас вышла премилая, и мне понравилась, и главному редактору…
– Неужели напечатаете? – Алеша не верил своим ушам.
– Обязательно! Она у нас уже стоит в плане на апрель – такая светлая, весенняя вещица. А вы, я вижу, что-то новенькое принесли?
– Да, – Алексей неловко пристроил папку на ее стол.
– Почитаем, обязательно почитаем! Только на этот раз вы уж не исчезайте бесследно. Давайте я ваши данные прямо сейчас в книжку запишу. Имя, фамилия, отчество, год рождения, где работаете или учитесь, телефон, домашний адрес с индексом…
На этот раз фраза «Я вам обязательно позвоню, как только прочту!» уже не была вежливым отказом. Не прошло и двух недель, как Алеша вновь пришел в редакцию. Рыжая дама – теперь он знал, что ее зовут Зоей Владимировной, – пригласила его сесть напротив.
– Ну, что я могу вам сказать, Алексей Григорьевич… В вашей второй повести больше пятнадцати авторских листов, это великовато для журнала…
Алеша опустил голову и уже приготовился услышать отказ.
– …поэтому мы сможем напечатать ее только в сокращенном варианте, – продолжала редактор. – Но я показала ее в одном из издательств, с которыми мы сотрудничаем, и там согласны со мной – эту вещь обязательно нужно опубликовать полностью. Хочу вас поздравить, Алексей, вы растете просто на глазах. Вторая ваша повесть не просто история о любви, дружбе и предательстве, это глубокое социальное произведение, раскрывающее особенности формирования личности нашего современника в эпоху перестройки и гласности, что особенно важно в свете последних решений партии и правительства, озвученных в апрельском докладе Михаила Сергеевича Горбачева…
Алеша, как во сне, слушал ее монолог. Этого просто не могло быть! Неужели эта опытная и явно знающая толк в литературе женщина так говорит о его творчестве?! Неужели его повести будут опубликованы в известном молодежном журнале, более того, даже выйдет книга, автором которой будет он, Алексей Ранцов? Впрочем, поверить в такое было трудно не только ему. Родители, знакомые, приятели, однокурсники – все с сомнением качали головой в ответ на его восторженный рассказ, криво улыбались и выдавали что-то вроде: «Ну-ну. Посмотрим». Но тем приятнее было потом наблюдать за выражением их лиц, когда Алеша небрежным жестом протягивал им красочные номера журналов, а чуть позже и красиво оформленную книгу с собственным именем на обложке. Книга вышла толстой – в издательстве решили включить в нее не только обе повести, но и несколько рассказов, которые Алексей на скорую руку переделал из учебных этюдов и упражнений.
