Ловушка силы - страница 2

– Бросил – это хорошо, – робко начал Тёма. – Я вот тоже не курю.

– Угу.

– Андрей, – не отставал Салага. – Тут у меня есть некоторые вопросы по поводу работы наших серверов…

– Давай, спрашивай, – вздохнул я.

Тёма открыл было рот, но тут мой телефон заиграл Queen. Отец, значит. Надо же, день рождения у меня не скоро, Новый год и 23 февраля тоже. С чего бы ему звонить? Случилось чего?

Я шикнул на новичка и принял вызов.

– Андрей, здравствуй, – в голосе отца чувствовалось напряжение. – Ты где?

– На работе, где ж ещё. А что?

– Мама умерла, – ответил отец, и в трубке воцарилась тишина.

Вообще-то моя мать умерла, когда мне было десять. А потом отец женился на какой-то вульгарной сучке и всю дорогу пытался заставить меня называть её мамой. Так и не понял, что никакая она мне не мать. Да эта стерва даже не старалась быть ей. В восемнадцать уговорила отца выпнуть меня в отдельную квартиру. Нет, я конечно был рад. Но не так. Когда понимаешь, что от тебя хотят избавиться… бесит одно её упоминание! Мама, блин. Умерла?

– Сынок?

– Да, я тут. – Что он от меня-то хочет? Умерла же. Надо соболезнования какие-то сказать. – Мне очень жаль. Ты как?

– Ты не мог бы приехать? – Мне показалось, или в его голосе действительно появились просительные интонации?

– Сейчас? – я посмотрел на часы. Десять утра. Но если сказать про «маму», Данилыч, конечно, отпустит.

– Да.

– Хорошо. Я попробую отпроситься и перезвоню.

– Что-то случилось? – Тёма запустил пальцы в белёсую чёлку и не сводил с меня тёмных глаз-пуговок.

– Ага, «мама» умерла! Извини, про серваки придётся тебе у Бориса спросить. Сорян, – ляпнул я и сообразил, что тон получился до неприличного беспечный. Осталось только рукой махнуть. Вон у Салаги глаза на лоб полезли уже. – Пойду у Данилыча отпрошусь.

Я вышел, бросив тоскливый взгляд на недоеденный бутерброд. Когда вернусь, кофе точно остынет.

Конечно, Данилыч меня отпустил. С целым букетом ахов, охов и соболезнований. Хороший мужик, даже, наверное, слишком мягкий для начальника.

Бутерброд я дожевал уже на улице, но от него только аппетит разыгрался. Захотелось чего-то посущественнее. Перед метро пришлось заскочить в «Макдональдс»: там как раз были по акции бигмак и большая картошка фри с колой.

Час пик в метро уже прошёл, и я даже смог усесться в конце вагона, чтобы перекусить. Мысли сами собой стали крутиться вокруг причины моего визита к отцу – мачехи. Лидуня, так он её называл. Не при мне конечно. Но однажды я услышал и в мыслях тоже стал называть её именно так. В насмешку. Эта по-детски нелепая форма её имени хорошо контрастировала со строгим «Лидия», как стал обращаться к ней отец при мне, когда понял, что я никогда не скажу ей «мама». Отец считает, будто она похожа на мать. Светлые волосы, синие, как летнее небо, глаза. Но это неправда. У матери глаза были тёплые, добрые, а у этой змеюки – холодные. Они блестели, только когда речь заходила об отцовских деньгах.

От «Семёновской» до «Университета» ехать было прилично, и, сам того не желая, я перебрал и разворошил в памяти много неприятных моментов. А на выходе из метро уже признался себе, что ни капли не жалею это крашенную стерву. Умерла – и отлично.

Отец занимал четырёхкомнатные апартаменты в элитном жилом комплексе рядом с метро. Когда мы жили с матерью, то и мечтать о таком не могли. Это, видимо, мачеха постаралась, попинала отца в сторону развития бизнеса. Ей деньги ой как важны были.