В своей зависти к Нестору, которая питалась прошлым расположением к нему вождя, Берия перешагнул все мыслимые и немыслимые границы. После ареста жены Лакобы Сарии 31 октября 1937 года был заключен в тюрьму его 14-летний сын Рауф. Степень их «вины» мало интересовала Берию, а еще меньше – Сталина. Обоих занимал личный архив Нестора, в котором могли храниться компрометирующие их материалы. И ради того, чтобы заполучить его, подручные Берии садистски истязали Сарию и Рауфа. На глазах матери пытали сына, а затем насиловали ее, бросали в карцер, наполненный крысами, подсаживали в камеру душевнобольных, но так и не заполучили архив.
Не выдержав пыток, в возрасте 34 лет в Ортачальской тюремной больнице Тбилиси 16 мая 1939 года скончалась великомученица Сария Лакоба. Ее сын Рауф, а вместе с ним его двоюродные братья: Николай, Тенгиз, Кока Иналипа 1 апреля 1939 года были переведены из Тбилиси в Москву и заключены в одну из самых страшных тюрем – Сухановскую. На первых допросах они отказались от своих предыдущих показаний. В частности, Рауф в своем заявлении писал: «На следствии в Грузинском НКВД в сентябре 1939 года меня вынудили признать таковые обвинения, от которых я категорически отказываюсь…» Б. Кобулов, З. Давлианидзе и Г. Хазан заставили его признаться в том, что он «создал антисоветскую террористическую группировку в сухумской школе, занимался вместе с членами этой группировки клеветническими измышлениями и имел террористические намерения в отношении товарища Берии».
Но это заявление Рауфа, отправленное 20 апреля на имя Берии, уже ничего не могло изменить, а лишь снова заставило пройти подростка все круги земного ада. Продержался он до 11 мая 1940 года. Следователи Хват и Кушнарев, применив изощренный пыточный арсенал, после 13 часов издевательств сломали юношу и добились «признательных показаний». Потом еще около года абхазские юноши содержались в тюрьме и были расстреляны 27–28 июля 1941 года. На момент исполнения приговора никому из них не исполнилось и 18 лет.
Кинжал грузинского НКВД безжалостно вырезал всю семью Лакобы, семьи его родственников и друзей. В живых остались лишь малолетние Саида и Зина, дочери братьев Лакобы – Михаила и Василия. Но это уже другая страшная история – одна из множества трагедий того времени, а тогда, в январе 1924 года, изолировав Троцкого в Сухуме, Сталин спешил закрепить свой успех.
Отсутствие Троцкого на похоронах Ленина, а затем на чрезвычайном съезде РКП (б) произвело тягостное впечатление на сторонников, без него они проигрывали одну схватку за другой. Власть над партией, а затем и над страной ускользала из его рук. Потом, изгнанный из страны, он с горечью признавал: «Заговорщики обманули меня. Они правильно все рассчитали, что мне и в голову не придет проверять их, что похороны Ленина состоятся не в субботу 26 января, как телеграфировал мне в Сухум Сталин, а 27 января. Я не успевал приехать в Москву в субботу и решил остаться. Они вы играли темп»[23].
Сталин выиграл темп, а потом и власть. И как знать, если бы не это вынужденное «сухумское затворничество» Троцкого и окажись он в те январские дни 1924 года в Москве, то, возможно, у нас были бы другая страна и другая история. Но история не терпит сослагательного наклонения. «Сухумский ход» Сталина позволил ему перехватить инициативу, но Троцкий не думал сдаваться на милость победителя и продолжил борьбу. Однако, несмотря на то что его сторонники мобилизовали все силы, шансов на успех у них не было. На стороне Сталина к тому времени находилась большая часть партийного аппарата и, что более важно, хорошо отлаженная в борьбе с иностранными спецслужбами и внутренней контрреволюцией машина органов государственной безопасности.
