– Выбор у нас есть. На эту планету садиться нельзя, – это однозначно. – Абсол, разумеется, не мог слышать джинджи, а змеи в страхе перед пеклом могли немного и «подправить» их. – Там нет тверди. Кругом – кипящая жидкость. – «И это змеи могли придумать». – Поэтому мы видим три варианта. Нет, два. Чтобы отвернуть от этого гиганта, придется сильно разогнаться, и посадку на Марс, или Землю мы сразу исключаем, а Венера в несколько раз горячее, чем эта. Извини, мы не знаем ее имени. Поэтому мы должны либо сесть на одну из планет Темного Солнца, либо лететь в Мир Белого Волка. Там освобождаемся из плена, и – у каждого своя дорога.
– Последний вариант понятен, а посадка на планету?
– Извини, вариант немного меняется. У другой планеты, с орбитой которой мы пересечемся, есть вполне привлекательный спутник. Теплый. Но у нас есть условие. Наш кристалл давно вышел из строя ….
– Можете дальше не продолжать. – А у Абсола словно камень с души свалился. Он не знал, есть ли у него душа, но облегчение почувствовал большое. – Если освободимся, укажете, куда доставить. Но я и мой Покоритель – слепы, и в таком состоянии мы не сможем сесть.
– Все просто. Объединим усилия, и сядем.
– Что ж? Командуйте.
Абсол был не просто слеп, он был совершенно беспомощен, и когда сверху доносятся отчаяние и тревога – тут хоть на стенки лезь. Особенно, когда Покоритель тратит последние энергии.
*
«У них ничего не вышло».
По логике вещей, Абсол должен был испытать отчаянье, когда их резко затормозило и затем жестко ударило о поверхность планеты, но его так вымотало, что он потерял и счет времени, и ….
Счет времени он потерял абсолютно, и, если удастся выпутаться, – удастся ли? – то придется долго восстанавливать способность вести его. Многое придется восстанавливать. Или не придется.
– С удачным приземлением, Абсол. Здесь довольно тепло, и лед быстро стает. Одна беда: здесь не совсем твердь, – и шар постепенно сползает в лавовое озеро.
«Если получится взлететь, то озеро – это уже сущая ерунда. Пусть и лавовое».
Ерунда, но, стоило ощутить близость воли, как со временем что-то случилось, – и Абсол уже сгорал от нетерпения в ее ожидании.
*
И, вот, он – долгожданный миг. Неправда, преддверие этого мига. Свет еле-еле пробивался сквозь атмосферу, и предстоит испытать новые терзания, пока зарядится Кристалл, но даже то, что здесь негде прогуляться, не могло омрачить страстное томление ожидания.
– Как мы сумели так быстро долететь? – Конечно, не этот вопрос был самым важным, но он был задан, и ответ озадачил Абсола:
– Не так и быстро. Время тянулось так медленно, что мы, поневоле задремав, едва не пропустили время выхода на спутник.
– А я?
– Ты задремал раньше. Если бы твой Покоритель не подчинился нам, пришлось бы будить и тебя. Но он послушался.
«Еще бы не послушаться. Своих-то создателей?». Абсол ничуть не умалял своих заслуг. Этот Покоритель Космоса придумал он сам, но такой кристалл могли вырастить только джинджи, и они вырастили. Возможно, кто-то из них».
Джинджи поделикатничали. Абсол слишком поздно сообразил, что джинджи хорошо считывают мысли. Даже у Богов. Но последнее не имеет большого значения. Абсолу, – воля-неволя, – пришлось сменить имя, а вместе с именем и свою принадлежность к Богам, – вернее, причастность, поскольку он всегда был одиноким хищником. Не волком, нет, ни белым, ни серым, ни какого иного окраса. Возможно, в той, запредельной, жизни он был Драконом. Это даже всего скорее, поскольку и он сам, и его сыновья без лишних усилий оборачивались именно в могущественного Дракона Пентакакля.
