– Это почему? Ты же теперь честный человек.
– Я – да.
– Вот как?! – Ульрих удивленно крякнул. – А в Генпрокуратуре, значит, не честные?
– Не все. У меня есть доказательства, что один из сотрудников вашего ведомства замешан в… заговоре.
– Ну да, – рассмеялся Руперт. – В заговоре молчания. Чего ж ты ко мне подкатился? Может, я и есть тот негодяй, только хорошо замаскированный?
– Нет, это не вы.
– Это почему? – Следователь состроил смешную, по его мнению, физиономию.
– Я знаю всех подозреваемых поименно. В заговоре участвует как минимум полсотни человек из разных государственных и частных контор.
Ульрих подавился очередным смешком и вытаращился на соседа. Вообще-то такие погасшие глаза бывают не только у вышедших на свободу. Есть еще одна категория граждан – пациенты дурдома. В прокуратуру частенько приходят подобные типы, и большинство как раз с разоблачениями всевозможных заговоров.
– Ну-ну, – разочарованно вздохнул Руперт. – И кто из них главный заговорщик?
– А вот это мне неизвестно. – Военный пожал плечами. – Но я точно знаю, что он использует остальных вслепую. Проблема именно в этом, а не в самом факте заговора.
– Это как? – Ульрих решил поддерживать беседу, исключительно чтобы не дать мужчине повода сорваться с катушек.
Пока он бредит, он не опасен. А вот если объявить, что все его умозаключения полнейшая чушь, надломленная психика соседа может не выдержать. В одиночку унимать буйнопомешанного Руперту не улыбалось. Лучше пусть парень выговорится… До прокуратуры ехать недалеко. А там будет видно. Если что, охрана поможет скрутить несчастного и вернуть туда, откуда его явно преждевременно выписали.
– Никто, кроме этого человека, не знает, кому на самом деле выгодно существование Группы.
– Группы? И все?
– Да.
– Какое-то невпечатляющее название. Давайте назовем ее «Группа Возмездия» или «Группа Черный Шторм»…
– Я серьезно, господин следователь. Вы напрасно считаете меня сумасшедшим.
– Хорошо, будь по-вашему, просто Группа. Но в чем тут криминал? В том, что один заговорщик мутит воду, а остальные верят ему на слово? Он, как заправский сектант, выманивает у соратников деньги на борьбу с коварным противником? И кто этот противник по его версии? Прокуратура здесь каким боком?
– Я же сказал, кое-кто из вашего ведомства состоит в Группе.
– Ну и на здоровье! Я, например, тоже состою в группе психоразгрузки. Каждый месяц в первую пятницу хожу на занятия.
Никуда, конечно, Ульрих не ходил, но собеседника надо было мягко увести в сторону от болезненной темы, и следователь старался, как мог.
– Вы упорно не хотите мне поверить. Пока Группа сориентирована на ложные цели, она опасна. Она держит под контролем все Нации и планомерно ведет их к полнейшему краху. Но что особенно скверно – члены Группы считают, что действуют во благо государства. Они уверены, что защищают Землю и колонии от происков внешнего врага.
– Какого это «внешнего»? – Руперт невольно заинтересовался. – Совсем внешнего? Чужих, что ли?
– Да.
– Знаешь что, парень… – Ульрих откинулся на спинку и тяжело вздохнул.
– Лечиться мне поздно, – перебил его военный. – Насчет угрозы инопланетного вторжения – не моя идея. Я отношусь к ней так же, как и все нормальные люди. Но Группа считает иначе. И я уверен, что в этом их убедил главный заговорщик. Ему это по какой-то причине выгодно.
– Причины ты, конечно, не знаешь, как и настоящего имени злого гения.
