– Все верно. Так вы согласились?
– Да.
– Отлично. Удачи, мистер Вулф.
– Благодарю. А могу я узнать, как далеко вам удалось продвинуться?
– Вообще никак. Мы зашли в тупик.
– А ваше расследование выходило за рамки установленных процедур?
– Зависит от того, что вы называете установленными процедурами. Дело было совершенно очевидным, парню пришлось туго, и мы, можно сказать, приложили все усилия. У меня этим делом по-прежнему занимается весьма толковый человек. Если вы пришлете нам Гудвина с письмом от Херолда, мы с удовольствием покажем ему отчеты.
– Спасибо. Какие-нибудь соображения имеются?
– Боюсь, нет. Желаю удачи.
На сей раз Вулф уже не стал говорить спасибо, а просто повесил трубку.
– Превосходно, – сказал я. – Он считает, что подсунул нам полное дерьмо. Впрочем, так оно и есть, черт возьми! Итак, с чего начнем?
– По крайней мере, не с Бэттери-парка, – проворчал Вулф.
– Уговорили. Ну так откуда? Дело, похоже, еще более поганое, чем кажется. А что, если Пол специально все обтяпал так, чтобы его заподозрили в краже двадцати шести штук, чтобы иметь повод слинять от папаши? После встречи с этим родителем я бы не удивился. А потом парень видит объявление с просьбой связаться с отцом – ни слова о матери или сестрах, – только с отцом, так как произошла ошибка, и что ему остается делать? Он либо решает рвануть в Перу или на Ближний Восток – опять Ближний Восток, – либо покупает себе накладные усы. Кстати, это мысль. Мы можем проверить всех покупателей накладных усов за последний месяц и, если найдем…
– Заткнись! Есть идея.
– Боже мой! – Я вытаращился на Вулфа. – Значит, еще не все потеряно. Я просто пытался вас немного расшевелить, заставив включить мозги, и, коли на то пошло…
– Я сказал: «Заткнись!» Как думаешь, уже поздно подать объявление в завтрашние газеты?
– В «Газетт» – нет. В «Таймс», возможно, и да.
– Бери блокнот.
Даже если у него внезапно поехала крыша, выхода у меня не было. Я подошел к письменному столу, достал блокнот и открыл его на чистой странице.
– Поместить в разделе «Разное», – сказал Вулф. – Объявление разместить в две колонки высотой три дюйма. Под заголовком «Для П. Х.». Набрать жирными прописными буквами, с точками после «П» и «Х». Внизу текст, более мелким шрифтом: «Ваша невиновность доказана, и мы сожалеем о совершенной по отношению к вам несправедливости…» – Вулф сделал паузу. – Нет, пожалуй, исправь «сожалеем» на «осуждаем». Далее: «Не позволяйте обиде помешать торжеству истины. – (Еще одна пауза.) – Никто насильно не принуждает вас вступить в контакт. Но ваша помощь необходима для установления настоящего преступника. Я с уважением отнесусь к вашему нежеланию возобновлять оборванные связи». – Вулф поджал губы и кивнул. – Этого вполне достаточно. Укажи мое имя, адрес и номер телефона.
– А почему бы не упомянуть его мать? – спросил я.
– Мы не знаем, как он относится к своей матери.
– Он посылает ей поздравительные открытки на день рождения.
– Но из каких побуждений? Тебе это известно?
– Нет.
– Тогда не стоит рисковать. Мы можем с уверенностью утверждать о наличии у него двух чувств: обиды за поклеп и жажды мести. В противном случае в нем или слишком много, или слишком мало от нормального человека, и мы никогда его не найдем. Я, конечно, понимаю, что мы стреляем наугад в невидимую цель, попасть в которую можно только чудом. А у тебя есть другие предложения?
