— Он действительно никто, — после долгого молчания всё-таки соизволила ответить Плетнёва, — просто призрак из далекого прошлого.
Внезапно оживший и явно желавший выпить как можно больше у неё крови. Ну ничего, она уже давно стала ядовитой, отравиться.
— А можно чуть подробнее? — недовольный голос выдавал настроение Вани с головой. — Я хочу знать, чего ждать от этого пр… призрака.
Инна тоже хотела бы это знать, уж больно непредсказуемым Марков был. От него можно было ожидать все, что угодно. В молодости он совершенно не знал тормозов, сейчас может и приоделся в строгий костюмчик, но внешний облик всего лишь ширма. Оставалось надеется, что её предупреждение о том, что лезть в её жизнь не стоит, Женя услышал. Господи, о чем она? Чтобы Марков услышал кого-то кроме себя любимого? Она явно сошла с ума, если рассчитывает на это!
— Не знаю я, Вань, что от него ждать, — устало отозвалась Инна, — я его пятнадцать лет не видела.
Считать Губарев умел. Он знал, сколько лет её Лизке. Сложить пазлы в верную картину у Ивана не составило большого труда.
— Пятнадцать лет говоришь, — протянул он задумчиво. — Есть имя у этого твоего призрака?
Сказать честно, разговор ей уже до смерти надоел, но почему-то Инна решила ответить на вопрос. Почему она вообще давала Ванечке копаться в своей жизни, женщина не знала.
— Во-первых, он не мой, — спокойно произнесла Плетнёва, — а во-вторых, есть у него имя. Евгений Марков. Слышал о таком?
Он кинул на Инну трудно читаемый взгляд, молчал с минуту, думал.
— Плетнёва, ты не могла выбрать кого-то менее проблемного? — вопрос больше был риторическим, и Инна его проигнорировала. — Что же он хотел?
Она меланхолично наблюдала за быстро сменяющимся пейзажем за окном и думала. Инна ещё не успела уложить в голове те факты, что узнала от Жени. Рассказ с его бесплодием был каким-то карикатурным, но она поверила в него. Просто потому что Марков никогда не пытается прикрыть свои поступки ложью. Да он скорее посмеется, если кто-то попытается воззвать к его совести. Евгений всегда был прямолинейным. Слишком тонка грань между правдой и оскорблением, и он эту грань частенько переходил. Ему по кайфу было нарушать правила и стереотипы. Когда-то Плетнёва считала это привлекательным… Дура.
— С дочерью хотел познакомиться, — проворчала она, — ну я ему и показала, как я рада его появлению.
— Да, я видел, как он скрючился, — хмыкнул Губарев. Как-то ему тоже прилетело от неё, так что Иван прекрасно знал, какой тяжелой бывает рука у Инны. Она всех своих подопечных учит тому, что нужно уметь за себя постоять. Многие, наслушавшись ее рассказов, отправлялись на уроки самообороны. — Думаешь, Марков понял посыл?
Плетнёва постучала пальцами по бедру. Она всегда так делала, когда нервничала.
— Вряд ли, — откровенно признала она. — Он вообще плохо воспринимает чужие советы.
Вернее, вообще их не слушает. Если увидит цель, идет к ней, не обращая внимания на препятствия, просто-напросто сшибая их. Одна надежда, что Женя не настолько проникся идеей отцовства, и все его слова просто экспромт. Говорить красиво Марков умел, как и обещать, но обещать не значит сделать. Когда-то он обещал помочь ей, защитить, а в итоге едва ли не собственноручно подтолкнул к беде, хорошо еще Вероника её тогда спасла.
— Нужна помощь? — серьезно спросил Ваня.
Плетнёва посмотрела на него. В этот краткий миг можно было в её глазах разглядеть что-то напоминающее нежность. Редкое явление. Хороший он, Губарев Иван. Была бы она не искривленная, поломанная, перекрученная внутри, можно было бы и попробовать построить с ним что-то серьезное, но увы. Ему нужна нормальная, адекватная, здоровая женщина, которая сможет дать Ване стабильные отношения и семью. Она же дать этого не может.
