По делу у Бога отдельному.
Был Авель тогда отмирающий класс -
Менялась активно формация.
Всех тех, кто не сеял, скотину лишь пас,
Господь посадил на дотацию.
И Каин свершил свою акцию.
Был пахарем Каин, как лыко в строку.
Скоромным себя он не баловал,
С рассветом вставал и торчал на току,
Весь день словно проклятый вкалывал,
Но Богу о том не докладывал.
Сложив на костёр результат всех трудов,
Принёс от плодов земли дар Ему.
Господь ни его не призрел, ни плодов -
Не благоволил Бог к ударнику,
Не всё, что прогресс, Богу на руку.
На том элеваторе было темно,
А веялка вовсе не веяла.
Не стал принимать Бог плохое зерно,
Где ость попадалась и плевелы…
А рядом визжало и блеяло.
То Авель принёс первородных ягнят,
От стада Отцу воздаяние.
Призрел его Бог. Мудрецы говорят,
Излишним то было деяние -
Себя он обрёк на заклание.
(А мне назидание видится в том,
Что тот, кто чрезмерно старается
И в подобострастии вьётся вьюном
Ещё на земле стремясь в рай попасть -
Допрыгается, доиграется.
Ведь как бы за всё прилежание к себе
Начальство его ни приблизило,
Нельзя лизуна оградить от всех бед -
Каким бы он ни был облизанным,
Железкой получит по лысине.
Нет, чтобы братишке в тот день уступить,
Быть подальновиднее Авелю,
Не к Богу лизаться, а брата любить -
Глядишь, не валялся б на гравии
В одежде своей окровавленной.
Сидел бы, смотрел свои «Вести с полей»*.
Пошла б по-иному история,
И девятитысячный свой юбилей
Справляли бы братья в Астории**,
Кто богожеланней не спорили.)
Но мы от идиллий вернётся к нулю.
И есть у меня опасения,
Что Каин на брата накинет петлю,
Как НКВД на Есенина**
(Бытует подобное мнение).
Не зря ж огорчился, как будто с него
В автобусе сдёрнули стольничек
Скоты-контролёры, и лИце его
Поникло как спелый подсолнечник -
Достал брата Авель-угодничек.
Сказал тогда Бог: «Отчего сын лица
Ты не поднимаешь? Недоброе
Задумал и ждёшь ты плохого конца
Для брата единоутробного.
Посланником мира загробного
Стоит, затаившись в дверях твоих, грех.
К дурному предвижу влечение.
Но ты обрати своё лИце наверх,
В сей час побори искушение,
Чем позже молить о прощении».
Но Каин завистливый брата нашёл
И в поле повёл, ближе к ужину
Слегка прогуляться… Сам спрятал в мешок
Чем брата прихлопнуть недужного
И для полеводства не нужного.
Добряк был брат Авель, по жизни тюфяк,
Что будет, не думал заранее.
Под запахом трав он мозгами размяк
И шёл как баран на заклание,
Со смертью своей на свидание.
В степи у межи брат на брата восстал.
Зря Авель вопил: "Что, брат, сделал я?"
Ведь некому было пальнуть из куста
Иль разоружить оголтелого,
От злобы совсем очумелого.
Сам Авель убить мог из-за пустяка,
В избытке скота перерезал он.
Но не поднялась, очевидно, рука
В тот час на братишку нетрезвого,
Чтоб угомонить слишком резвого.
А Каин, крестьянскою сметкой силён,
В косилку залез без домкратика
И осью разобранной без шестерён
В момент оприходовал братика,
Услужливого маразматика.
(Прогресс подхватил земледельца почин.
Сегодняшний мир поучёнее,
И методы, как конкурентов мочить,
Становятся всё изощрённее -
Кому-то подсыпать полония,
Заточкою в печень, ещё не слабо
Тайком открутить гайки в ступице,
А всех террористов с пропиской любой
От Питера аж и до Ачинска
Мочить в туалете по-нашенски.
В столице козлы замесили мацу,
Почин подхватили окраины.
И киллеры памятник как праотцу
Поставят когда-нибудь Каину,
Не хуже чем ставили Сталину.)
Контрольным в затылок братишку добил
(Что стало потом общим правилом).
