Слышу я звон, да не знаю где он.
В списке подробном для жертв приношений
Словно по стаду по Книге бродил,
Встретил главу о греховных сношеньях,
Весь встрепенулся, как юный дебил,
Даже на кухню за стопкой сходил.
Весь на себя компромат, папарацци,
Мысленно я, как пасьянс, разложил.
Самое время пришло разобраться:
Если когда-то я славно грешил,
Этим Провидца гневил иль смешил?
Бог с Моисеем опять говорили:
«В стан, Моисей, торопись со всех ног
И объяви ты сынам Израиля
Прежде всего: Я Господь, Я ваш Бог,
Всех добродетелей ваших исток.
После Египта обычаев хамских
Не повторяйте! Бо-бо Аз воздам.
Впредь по делам той земли Ханаанской
Не поступайте, когда, господа,
За Иордан мы придём навсегда.
Подразвратились в земле вы Египта,
Разбаловали не крайнюю плоть.
Впредь по законам Моим лишь живите,
Будете живы. Я Бог, ваш Господь,
Мне ли зов плоти не перебороть?
К родственнице по кричащей той плоти
Не приближайся, беги за версту,
Дабы с кузиной иль с собственной тётей,
Женскую вдруг ощутив доброту,
Не погрузиться в её теплоту.
Мать и отец, с ними беспрекословен
На открывание тела запрет.
Много веков по канонам церковным
Хам осуждался – за сдёрнутый плед
С пьяного Ноя прощения нет.
Жёны отца, их запретны ланиты,
Муж и жена, это всё одна плоть,
И как бы ни был тот плод аппетитен -
Не открывай наготу. Я Господь,
Зов плоти призванный перебороть.
Тёти, по матери сёстры, кузины,
И по отцу тот же список открыт,
К ним с похотливой не лезь образиной -
Схватят без платья, враз будешь убит,
Мужем прибит иль камнями забит.
Нехорошо брать с женой сестру в пару.
Впрок не бери, что не съесть до поры.
Только когда по своей справишь траур,
Сможешь сестры наготу приоткрыть,
Вспомнив свою молодецкую прыть».
(Годы нам волосы рвут, лиходеи.
К осени полным бывает амбар.
Сёстры жены тоже не молодеют.
Только оплачешь свою, вот удар -
Свежесть утратил вчерашний товар.
Всем изменениям время виною.
Многие принципы не прижились.
Киров с сестрою жены, как с женою
Жил, потому что он был коммунист,
Чист как партиец и в помыслах чист.
Общие жёны и прочую глупость
Где-то на митингах он отвергал,
Но когда просят, в такую минуту
Вождь перед сёстрами в чувствах не лгал,
Да и других женщин не обижал.
Мужем-ревнивцем застигнут с гражданкой
Был он застрелен в упор со спины,
И на подштанниках белых с изнанки
Пятна срамные по сей день видны.
Где-то уже я писал про штаны).
Но возвратимся мы к нашим баранам,
В случае данном к жене: «…В её дни
Не приставай. Скажет, мне ещё рано,
Ты за задержку жену не брани,
А обманула – тогда извини».
Не предусмотрено здесь предписаний,
Как отличить от больных всех иных,
Лживых какое ждёт жён наказанье…
Где-то меж строк говоря о таких,
Клали пророки с прибором на них.
«С ближнего не возлежи ты с женою,
Не абы как, а чтоб семя излить.
Скверное дело задумал, дурное.
Тело своё стоит раз осквернить,
Век перед ближним позор не отмыть».
(Речь здесь идёт не о качестве мыла.
Ходят по жёнам друзей мужички.
Форма лица у них сделалась рылом,
И вместо носа торчат пятачки,
А во всём прочем они бодрячки).
Следуя логике нравоученья,
Кто в этом деле совсем не лопух,
Ждёт, осудив когда кровосмешенье,
Бог к голубым перейдёт от подруг…
Речь здесь о Молохе следует вдруг.
Молох, скажу я для непосвящённых,
Был отвратительный идол огня.
Память о нём для народов крещённых
Мы получили от аммонитян,
Финикиян и других, что на ян.
Тот истукан с головою бычачьей
Руки протягивал как у людей
