– Фрэнки, как насчет того, чтобы пойти вместе на кухню? Я видел там вкусное рождественское печенье. Если, конечно, твоя мама не против, – добавил он.
Мария почувствовала, как сжалось ее сердце. Они с Фрэнки так долго были только вдвоем, что ей было непривычно отпускать его от себя.
– С ним все будет в порядке. – Ноэми пожала руку Марии.
– Я знаю, – вздохнула она.
Мария кивнула, и Макс поднял малыша на руки, рассказывая ему о печенье с шоколадной крошкой.
– А ты? – спросила Ноэми, когда Макс с Фрэнки ушли. – С тобой все будет в порядке?
Мария обессиленно опустилась на кровать и закрыла лицо руками.
– Понятия не имею…
Себ наблюдал, как уходят Мария и Фрэнки, и чувствовал, как гнетущая пустота заполняет его сердце.
Фрэнки даже не узнал его! Конечно, Себастьяну хотелось бы почаще звонить сыну по видеосвязи, но ему всегда так трудно было выкроить свободное время, когда малыш не спал. Если он спал, Мария даже не брала трубку, лишь позже отвечала ему текстовым сообщением.
Но сейчас, глядя на своего сына, Себастьян задумался: как он мог полагать, что десятиминутного разговора раз в неделю может быть достаточно? Ребенок, которого он держал на руках в прошлое Рождество, навсегда исчез. Когда Мария ушла от него, Фрэнки только-только начал ползать, а теперь уверенно повсюду бегал. Даже за четыре месяца, прошедшие с их последней встречи, Фрэнки сильно вырос и изменился. Да, его глаза были все такими же яркими, как на фотографии на рабочем столе Себа, но в них больше не было доверия, лишь неуверенность и настороженность. Как будто он не знал Себастьяна, своего собственного отца.
Себ размашистыми шагами мерил комнату. Как это могло случиться? Как он мог так сильно скучать? Как ему все исправить? И тут он вспомнил слова Марии, которые она сказала ему в тот день, когда ушла от него.
– Ты не можешь меня понять, – говорила она. – Ты просто не способен на это. Теперь я это вижу.
Он хотел спросить, на что именно он не способен, но она уже ушла, оставив его разбираться с бизнесом, семьей и всем остальным, что свалилось на его голову.
Но ничего из этого, внезапно понял Себастьян, не имело такого же значения, как тот год, который он потерял. Целый год жизни его сына, который он никогда не сможет вернуть.
Это осознание ранило в тысячу раз больнее, чем известие о том, что у него есть старший брат и родители лгали ему всю жизнь. В миллион раз больнее, чем то, что они оставили Лео контрольный пакет акций компании, которая должна была принадлежать ему. Почти так же больно, как слезы Ноэми, когда она сообщила ему, что родители погибли.
Его родителей больше нет, Ноэми скоро уедет вместе с Максом, Мария снова заберет Фрэнки, и у Себа останется только Лео – брат, о котором он узнал чуть больше месяца назад. И даже он, скорее всего, вернется в Нью-Йорк, чтобы управлять компанией, которой Себастьян отдал всю жизнь.
Как так получилось, что вся его жизнь развалилась за такой короткий срок?
Себ чувствовал, что теряет над собой контроль, голова словно раскалывалась на части от боли, лишь сердце билось ровно и ритмично, словно напоминая, что он все еще жив. Он все еще чувствовал, хотел и даже любил – даже несмотря на то, что жена бросила его, а сын не узнает.
Ему нужен воздух. Ледяной, шокирующий, отрезвляющий. Как хорошо, что он сейчас в Мон-Кер!
Себ направился к входной двери и распахнул ее, жадно глотая ледяной воздух, ударивший его в лицо. Он вышел на веранду и уставился на темнеющие горы. Там был целый мир. Так почему же ему казалось, что его собственный мир катится в черную бездну?
