– Вы уходите? – пробормотала я. – Мы могли бы выпить еще чаю…
Нет, я точно сошла с ума. И вдруг поняла: если он сейчас уйдет, если уйдет…
– Ты забавная, – улыбнулся Саша, стоя на пороге кухни и глядя на меня через плечо.
– Просто у меня никого нет. Вообще никого. А у вас?
– Я, знаешь ли, не особо нуждаюсь в обществе. Характер скверный. Но ты принесла добрую весть, так что в знак большой признательности я готов сидеть здесь, пока тебе не надоест.
– Хотите, я вас ужином накормлю? Я хорошо готовлю.
– В следующий раз. Пока обойдемся чаем. Что ж, рассказывай… – Он вернулся к столу.
– Об Ольге?
– Ты что-то упустила?
– Нет. Но ведь вас она интересует. Мы могли бы… поговорить о ней.
– Это вряд ли.
– Почему?
– Потому что я нечасто поощряю чужое любопытство, и на сегодня лимит уже исчерпан. Лучше расскажи о себе.
– Я не знаю что, – пожала я плечами.
– Уверен, тебе есть что рассказать, – засмеялся Саша. – Почему, к примеру, тебя так заинтересовал мальчишка?
– Кто? – похолодев, спросила я.
– Но ведь не его нянька, верно? Значит, мальчишка.
– Откуда вы… – начала я.
– Любопытство – черта распространенная, – перебил Саша. – Так чем он тебя заинтересовал? Твоим ребенком он быть не может, разве что родила ты его лет в четырнадцать. Кстати, родители твои где?
– Умерли, – буркнула я.
– Вот так взяли и разом умерли? – усмехнулся Саша.
Я хотела разозлиться, но не получилось.
– Не хочешь, не рассказывай. – Он пожал плечами.
– Папа умер пять лет назад. Не умер, его убили.
Мой гость присвистнул:
– Дела… Нарвался на шпану тихим вечером?
– Нет. У отца была строительная фирма, а еще был компаньон…
– Дальше можешь не рассказывать. Компаньон решил, что твой отец лишний, и отделался от него. Обычная история.
– Обычная? – едва сдерживаясь, спросила я.
– Не оригинальная. Такое определение устроит? Что было дальше?
– Когда отца убили, тот тип, компаньон, хотел, чтобы мама подписала какие-то бумаги. Тогда бы фирма перешла к нему. Но мама отказалась. Он стал угрожать. Мама пошла в милицию.
– И что?
Я вздохнула.
– Ясно, – вновь пожал плечами Саша. – Выходит, и ее он убил?
– Она умерла от сердечного приступа.
– И теперь дядя цепляется к тебе? Ты ведь наследница?
– Нет, – покачала я головой. – Мама подписала все бумаги. Мне ничего не принадлежит, так что цепляться ко мне незачем.
– А причина? Почему мать так сделала?
Я молчала, разглядывая чашку.
– Я ведь сказал, не хочешь, не говори, – хмыкнул Саша. – Без проблем.
– Я тогда училась в школе, в восьмом классе, – неожиданно для самой себя продолжила я. – Возвращалась домой, подъехала машина, из нее вышел дядька, спросил, как проехать к вокзалу. Я ответила. Он схватил меня за шиворот и затолкал в машину. Там было еще двое. Они держали меня в погребе, связанной. Целую неделю в темноте, только пить иногда давали. Мама не верила, что меня вернут, но все равно подписала бумаги. Я тоже не верила, что отпустят. Но отпустили. У мамы еще после смерти отца начались проблемы со здоровьем. Серьезные. И то, что случилось со мной… Она хотела, она верила, что его заставят отвечать. Все знали, что это он… все же было понятно. А он сказал, что мама продала ему свою долю еще до моего похищения, а деньги отдала тем, кто держал меня в подвале. Поверили ему, а не ей. Мама не хотела смириться с этим. Поехала к нему, а он просто рассмеялся и выгнал ее. Вечером ее увезли в больницу, а через неделю похоронили. Я осталась с бабушкой. Это ее квартира. Ту, где я жила с родителями, давно продали. Бабушка умерла три месяца назад. Теперь я живу одна.
