— Зачем сняла?
— Шея чесалась. Ты зачем пришел, Мирон? Я не понимаю. Я тебя не ждала.
— Ты забыла у нас пальто, — кивает на стул, куда его повесил.
— Мог отправить курьером, не думаю, что для тебя это проблема. Но я задам вопрос ещё раз: зачем ты здесь? — тихо давлю голосом.
Марина, наверное, с другой стороны стены уже стакан приставила и пытается подслушать.
Выжидающе смотрю на Гейдена, требуя ответ. Скорее всего, он мне не понравится.
Мирон поджимает губы и переводит взгляд на стену напротив кровати. Там, на выцветших обоях красуются следы недавнего потопа. Он случился ещё в то время, когда я жила здесь. Соседка сверху заснула и забыла закрыть кран в ванной. Ремонт нам, конечно, никто не сделал, хозяйка лишь махнула рукой, предложив самим решить этот вопрос. У меня не было ни желания, ни времени этим заниматься.
Сейчас я об этом жалею.
Я выгляжу жалко. Мирон привык видеть меня другой. С гордо поднятой головой, несущей на плечах любую ношу, острой на язык, отбивающей любую его подачу. Я сдулась. Последние несколько дней меня истощили и потрепали морально. Я хочу передышки. И не готова к новым сражениям.
— Соколова пару часов назад отвезли в рехаб. Насильно. Он уже пытался сбежать. Он в курсе об этом месте? — спрашивает Мирон, возвращаясь взглядом ко мне.
Подтягиваю футболку назад на плечо, стараясь унять мурашки.
Он опять это делает. Заботится.
— Он знает адрес. Думаешь, может нагрянуть сюда? — Внезапно паника подскакивает горькой желчью к горлу. — Зачем ему это?
— Затем, зачем и в первый раз было на тебя нападать. Душить. Орать как баба и винить во всех своих грехах. Соколов в заднице, неАнгел. Его привычный мир пошатнулся. И он винит в этом тебя.
— Какая ирония. Я тоже во многом могу его обвинить. Но при этом не провоцирую, не нападаю. Я оставила его в покое, как он и хотел.
— Нападать любят слабые. Те, кто так и не смог смириться с поражением.
Наши взгляды скрещиваются на его последних словах, и время будто останавливается. Я проиграла в нашей прошлой игре. Сдалась и приняла поражение. Смогла выкинуть белый флаг и признать свои чувства к Мирону. А он не смог. Это, интересно, он тоже считает поражением? Или думает, что всё-таки переиграл меня? Ещё недавно я бы утвердительно ответила на последний вопрос. Теперь не знаю. Гейден сидит сейчас здесь, рядом со мной, на моей постели и явно никуда не спешит. Это ведь что-то значит?
Сердце ускоряется. Мне хочется верить, что значит.
Пытаюсь надеть назад воротник, но пальцы не слушаются, постоянно соскакивают с застёжки.
Мирон, не говоря ни слова, поднимается на ноги. Подходит ближе и откидывает со спины мои волосы. Несколько резких движений и моя шея, снова имеет поддержку и опору, которой лишена я сама.
— Спасибо. Если это всё, то я хочу лечь спать, — произношу, глядя на свои лежащие поверх простыни руки.
Мирон стоит рядом, не собираясь отстраняться и вновь занимать своё место. И совсем не похоже, что планирует уходить. Если подниму глаза и поверну голову, упрусь взглядом в его пах.
Боже. Зачем он действительно приехал?
— Поехали со мной. Тебе здесь не место.
Губы пересыхают, а дыхание становится более частым, рваным.
— Это не твоё дело, — говорю резко.
— Я сам решаю, что моё дело, а что нет, — чеканит парень.
Садится на корточки около кровати, так что его лицо оказывается ниже моего. Скашиваю глаза в его сторону, не делая попыток повернуться корпусом. Мирон серьёзен и не улыбается. Просто рассматривает меня. Сканирует внимательным взглядом, будто видит впервые.
