История Цыгана оказалась по-своему занятной и в чём-то романтичной: в парня втюрилась дочка какого-то аристократа, причём основательно. Девка так втрескалась, что сбежала из дома и несколько дней жила на хате любовника.
Само собой, долго такая верёвочка виться не могла. Папаше пришлось не по душе, что его дщерь вошкается с плебеем, в итоге Цыгана взяли в такой оборот, что самым лучшим выходом стала армия, и не рядовая воинская часть, а батальон Смерти.
Глядя на его тёмное смазливое лицо, в это охотно верилось. Уверен, он перепортил до службы кучу девок.
Вот только то, что Цыган – бабник, не делало его менее опасным. Это был отнюдь не комический персонаж.
Глядя на него, я ни капли не сомневался, при необходимости он убьёт или покалечит, это было написано у него в глазах.
Ну что ж, посмотрим, что день грядущий нам готовит.
Я уже примерно догадывался, что именно, однако надежда умирает последней, пусть и в тяжёлых муках.
9. Глава 8
- Вот, Цыган, привёл тебе Лана, как ты просил, - заискивающим тоном произнёс Кузя.
- Растворись, - велел ему тот, и Кузя попятившись назад, быстро пропал с радаров.
Делал он это с видимым облегчением. Ему явно не хотелось быть свидетелем того, что скоро произойдёт.
Мне же предстояло отыгрывать ту роль, которую я сам на себя взвалил – независимого чувака.
Говоря по правде, меня слегка потряхивало. Разборки - не мой конёк. Даже в прошлом, когда у меня была довольно приличная физическая форма, и я мог постоять за себя, всегда сторонился подобных мероприятий.
Да и отец советовал избегать левых тёрок, когда совершенно непонятно, каким боком оно тебе вылезет. Лезть в бутылку, с его слов, имело смысл только когда задеты твои интересы.
- Чего звал? – поинтересовался я.
Голос, к счастью, не подвёл, оказался ровным, хотя одному только богу известно, каких усилий мне это стоило.
- Вопросы к тебе накопились, Лан, - с ленцой уверенного в себе хищника протянул Цыган.
Так кошка играет с мышкой, прежде чем окончательно задушить.
Он ждал, что я поинтересуюсь – о каких собственно вопросах речь, но я догадался, что мне хотят навязать правила игры, и потому просто пожал плечами, демонстрируя, что откровенно не понимаю, о чём речь.
Делал я это по возможности уверенно, изображая, что спокоен как слон, хотя сердце билось тревожной птицей в клетке, а к горлу подкатывал невкусный ком.
Цыган оценил моё поведение, обратившись к Ушану как к зрителю.
- Как думаешь: он дурак или прикидывается?
- Прикидывается, - с готовностью отозвался тот.
- Вот и я так думаю, - кивнул Цыган. – Прикидывается.
Он испытывал огромное удовольствие от процесса, растягивал и смаковал каждую секунду. Было в этом что-то от психологического садизма.
Не часто я встречался с такими типами. Даже сокамерники мне попадались достаточно спокойные и уравновешенные, без всех этих понтов и вывертов.
- Если есть чего предъявить – предъявляй. Если позвал просто побазарить – базарь с Ушаном, а у меня дел полно, - заявил я, понимая, что этим отрезаю мирный способ урегулирования конфликта.
Впрочем, кого я обманываю – меня позвали сюда, чтобы унизить, и Цыган не из тех, кто резко поменяет планы.
- Предъява тебе нужна? – покачал головой он. – Будет тебе предъява. Люди говорят, что ты дятел – стучишь на всех унтерам.
- Мало ли что люди говорят… Конкретно изложить можешь?
- Да уж куда конкретнее. Каждую ночь после отбоя ты тусуешься с Санниковым, что-то перетираешь с ним. Никто не сомневается – ты стукачёк. Как тебе предъява, а? – Он довольно вскинул подбородок.
