– Я-то проживу, это не еще ничего, бывало куда хуже – говорил Владислав, хотя, куда уж хуже ума не приложу. На холодном ветру он стоял в одной лишь рубахе, с подвернутыми рукавами со своей неповторимой ухмылкой. Он так трудился, расчищая завалы, что и другие люди увидели в нем опору и вожака, который точно знает, что делать, веря на слово что жизнь его научила всему что необходимо делать в тяжелых ситуациях. Старик стал пользоваться своим авторитетом, указывая людям что следует сделать для спасения. Владислав говорил, что в таком случае следует развести сигнальные костер, но не один, а сразу три, с воздуха будет заметна полоса огня, таким образом, ищут пропавших в сибирской тайге, что еду стоит растянуть на сколько это возможно, потому как неизвестно когда за нами вернуться.
Вечерело, делать было нечего, пришлось приготовиться к ночи в лесу. Мы по-прежнему все держались у костра, пока один Влад разжигал несколько костров и подготовил хворост про запас. И пока солнце было в зените – всех все устраивало, но когда светило стало уходить, тепла от костра стало не достаточно. Земля была холодной, мы чувствовали это своими пятками, холод пробирался сквозь подошву ботинок. В фюзеляже остались пледы, мы укрылись ими. Стараясь не соприкасаться с почвой, выжившие стелили под себя теплые вещи, кто-то раскладывал чемоданы и ложился на них, другие же выламывали сиденья из самолета и удобней остальных размещались у огня. Все мы жались к большому костру, объединявшему нас и дававшему много тепла и света. В фюзеляже спать было не возможно, во-первых он был переврут с ног на голову, во-вторых в покорёженных остатках мест было совсем мало ну и в третьих, в приплюснутой кабине все еще были насмерть придавленные трое членов экипажа, их мы решили не трогать, пусть их вытаскивают спасатели. Одногруппники держались вместе, знав друг друга и учась бок о бок со своими товарищами, они знали у кого из погибших были братья, сестры, кого воспитывал один родитель и соболезновали абсолютно всем, еще до конца не веря что именно им повезло в смертельной рулетке.
– У меня вся спина ободрана, – жаловалась Оля. – Мне бы к врачу поскорее.
– Тебе? – Изумился Иван, – ты посмотри на мою ногу! Я целый день ходил, таскал людей, ворошил железо, носил вещи и весь день думал что слегка ушиб ногу. А вот достою из кроссовка сейчас – весь носок красный от крови. Как я еще сознание не потерял? – Иван перевел дух, взглянул на меня и ткнул пальцем, – Ты посмотри на него. У него вон какое рассечение и глаз заплыл, ничего не видит им, наверное.
Софи посмотрела на меня, – Болит? – шепнула она.
– Чуть-чуть. – Стесняясь, ответил я.
– Мы нашли аптечку, но в ней ничего кроме активированного угля и жгута не осталось. – Сказала одна из сестер. Обе сестры лежали на выломанных сиденьях и делили один плед.
– Не стоит обо мне беспокоится. – Скромно ответил я. Не люблю когда меня ставят в центр внимания.
– Все правильно, – влез Аарон. – Пусть этим займутся врачи! Они и швы если надо наложат и рану обработают.
– Однако ты пользовался аптечкой, не став дожидаться врачей. – Ответила Юля, осматривая Аарона.
Темнело, а Владислав все копошился в останках лайнера. К нему пошел Аарон что бы угомонить старика и приобщить к общему костру. Спустя пару минут Аарон вернулся и объявил:
– Старик с ума сошел.
– В каком смысле? – спросила Оля.
