Один приятель Селесты, который проходил к нам в гости, был просто завинчен на исторической зоопсихологии и особенно на своих дальних предках. Он рассказывал, что об этих замечательных созданиях даже придумали лирическую песню: «спаниель ты мой спаниель, голосистый мой спаниель». А некоторые еще утверждают, что у меня в голове ничего не задерживается. Когда я постараюсь, то очень даже задерживается. Например, я прекрасно помню, что он приносил Селесте веточки поющих орхидей, а она их потом ставила в мою комнату. А кое-кто, не буду указывать хвостом, еще доказывает, что ничего такого не было…
Вышел, протянул лапу, нажал кнопку вкусового кода. Интересно, что он такое выбрал? Ага: «овощной коктейль на косточках». Я вот один раз ошиблась кнопкой и вместо «фруктовой шокободрости» заказала что-то непередаваемо мерзкое. С тех пор я стараюсь нажимать лишь те кнопки, которые обозначают стандартный рецепт; по крайней мере, так не ошибешься. И некоторые мысленно не назовут меня глупой ящерицей.
Путь свободен! Забираюсь на крышу грузовика и усиленно мимикрирую под окружающую среду. И пускай Селеста не думает, что из меня никогда не будет никакого толка! Да я если захочу…
– Мезьора О'Терри, вы? Что происходит? Объясните мне наконец!
Гостья выглядит донельзя расстроенной. Ее серая кожа как будто покрыта пылью. В уголках фасеточных глаз подозрительно поблескивают капельки жидкости.
– Покушение. Работал не профессионал. Личность заказчика устанавливается.
– Вы уверены, что это не просто несчастный случай? Я была так невнимательна…
Недавние собеседницы, такие непохожие друг на друга, теперь встретились в совершенно иной обстановке. Тесное помещение заставлено разнообразной аппаратурой. Половину его занимает стеллаж, до предела забитый старинными бумажными книгами. Прочая обстановка кабинета осталась еще от первоначального интерьера. Такую мебель можно увидеть в кают-компании разведывательных аппаратов расширенного радиуса действия, во всех документах упорно причисляемых к гражданскому космофлоту.
Возле зашторенного иллюминатора стол с легкими креслами из оранжевого пластика. Согласно дизайнерскому замыслу, яркие цвета должны поднять настроение экипажа и не дать ему скатиться в депрессию и мелочные ссоры, приводящие к потере боеспособности. Спальный отсек отделен перегородкой, не предусмотренной первоначальным проектом. Тонкая полупрозрачная пластина разрисована водными цветами и доисторическими разумными земноводными, играющими на старинных музыкальных инструментах.
На столике перед гостьей исходит озоном и бурлит психорегенерирующий коктейль, до которого та даже не дотрагивается. Под столом женщина незаметно снимает нарядные туфельки и отталкивает их от себя. Леди андрокиборг с улыбкой, которая напугала бы любого из монстров виниловых джунглей и не только, достает из стенного шкафа пару спортивных тапочек и метким броском отправляет их под стол. Соприкоснувшись с ногами Миреллы, тапочки уменьшаются и приобретают более изящные очертания.
Селеста выдвигает из стены панель с кнопками и набирает какой-то сложный код. Экран напротив спального отсека оживает. На нем появляется чуть размытое изображение ресторанного зала. Посетителей не так много: юная парочка, которая явно забрела сюда из любви к экзотике, пожилой слизень, судя по несколько обрюзгшему костюму, принадлежащий к среднему руководящему составу не слишком процветающей фирмы, и личность неопределенного пола, чья одежда находится в состоянии глубокой депрессии.
