Так что вчера девушка занялась исследованием собственных крыльев и пятачка Захара – и как-то упустила тот момент, когда нужно было спросить, что нового «вылезло» у её жениха. И, честно говоря, Юлька была рада, что он приехал. Но вот сейчас, глядя на знакомый пикап, на котором они успели объехать прошлым летом весь юг острова, девушка понимала: она совершенно забыла подумать о том, что именно её ждёт при встрече. Обещание неизменно надёжного Кости приехать воодушевило Юльку и заставило отбросить все мысли. Раз приедет – значит, сможет. А раз сможет…
Они встретились взглядами. Парень выглядел так же, как раньше. Никаких копытец, хвоста, кошачьих усов или клюва. То есть?.. То есть, весь мир почему-то… А он?..
Нет, это потом. Сейчас есть более важные вопросы, требующие решения.
– А я – в кузов, – решительно сказала девушка, толкая калитку ворот. В конце концов, у неё оставалось несколько минут до открытия очередного ланчбокса – а значит, как бы это ни было тяжело, она обязана успеть устроиться за это время. Пусть и в кузове.
Да, она со всем этим ещё разберётся. Может, под футболкой – или ещё где, – у Кости скрывалось что-то похлеще хобота или чешуи. Но сейчас им нужно лишь одно: добраться домой. Дома, как говорится, и стены помогают – особенно когда из них никто не пытается выгнать, нервно дыша в ноющую от тяжести спину.
– Ты уверена? – с сомнением спросил Захар, когда они остановились у самой машины. Юлька стиснула зубы и решительно закатала рукава его рубашки. Другого ответа не потребовалось – потребовался лишь дружеский пинок под зад, пока девушка изо всех сил пыталась подтянуться достаточно, чтобы ввалиться в нагретый солнцем чёрный кузов.
Да, им стоило стащить из лагеря одеяло. Или хотя бы пару подушек.
Внутренние часы забили тревогу, когда Юлька неловко перевернулась на бок и запуталась в сползшем рукаве рубашки и лямке серебристого рюкзачка, в котором у неё оставалась еда. Девушка усилием воли заставила себя подавить нарастающую волну жалости к себе и отчаяния – нет уж, не время. В животе урчало со вчерашнего дня, и завтрак не особо облегчил это состояние. Вся надежда была на очередную порцию каши, которую она залила кипятком, пока их ещё не выставили со столовой.
И на пару протеиновых батончиков, если поездка затянется.
***
Юлька с трудом разлепила веки, когда почувствовала, что машина остановилась.
Ехать пришлось долго. Конечно, будь ситуация в мире хоть немного более нормальной, их наверняка бы остановили, и не раз, но сейчас мало кого можно было удивить живой горой перьев в открытом багажнике пикапа. Чтобы поместиться с крыльями, девушке пришлось неудобно их сложить: полусидеть на них, прижимая к себе и держа куполом. Солнце нещадно пекло, но никакой, даже слабенький ветерок сквозь огромные перья пробиться не мог. Юльке, в общем-то, ещё повезло, что она хорошо переносила жару.
Тем не менее, дышать было тяжело. Девушка обливалась потом, кусала губы, крутилась, беспомощно пытаясь хоть немного облегчить свою участь, но это было бесполезно. Пришлось терпеть до самого дома – почти тридцать километров.
А дома ждал очередной неприятный сюрприз: лифт не работал. Когда Юлька, неловко выбравшаяся с помощью Кости и Захара из кузова, сделала это открытие, она разве что не взвыла в голос. Не взвыла лишь потому, что вместо этого выдала длинную матерную тираду сразу на трёх с половиной языках – вперемешку. Конечно, звонить в ремонтную службу было бесполезно: мир перевернулся вверх тормашками, и им вполне могли не ответить лишь потому, что оператор до сих пор пытался разобраться с тем, как поменьше шепелявить со своим новым раздвоенным языком.
