Я нашел в бумажнике свою визитку, залез во внутренний карман своего пальто и вытащил ручку. Вручил ее девушке, и она записала названия магазинов крошечными буковками на обратной стороне визитной карточки.
– Значит, вы не из Мексики? – Мне хотелось немного продлить беседу. Ответ очевиден, если вспомнить, что она собиралась готовить коста-риканские блюда.
– О, нет. Коста-Рика. Сан-Хосе, а до этого – Пурискаль. В горах. Вы бывали в Коста-Рике? – На секунду она оторвала взгляд от записки и посмотрела на меня.
– Нет, но я слышал об этой стране много хорошего. Наверное, там очень красиво.
– О да. Она есть прекрасна. Я люблю мою страну. Не могу дождаться, когда снова поеду туда.
– Как долго вы пробудете здесь?
– Точно не знаю. Я думала, что тридцать дней. Но может оказаться, что мне придется пробыть здесь дольше.
Она закончила писать и, перевернув визитную карточку, спросила:
– Что значит Мадриани энд Хинс?
– Хайндс. «Мадриани энд Хайндс» – это юридическая фирма.
– А вы…
– Меня зовут Пол Мадриани.
– И вы abogado?
– Если слово «abogado» означает адвокат, то мой ответ «да». Я один из партнеров.
– Это впечатляет. Очень хорошо. – Она посмотрела на карточку и поблагодарила меня за нее. – О, ваше имя стоит и на ручке!
– Мы специально заказываем ручки с названием и адресом фирмы для клиентов.
– Понятно. Вы не будете против, если я оставлю себе и ручку?
– Конечно нет.
Она щелкнула ручкой, бросила ее в сумочку и снова посмотрела на визитную карточку, трогая кончиком пальца выбитые на ней буквы.
Мы еще немного поговорили. Она рассказала мне о своем друге и о его бизнесе, заключавшемся в торговле редкими монетами, о том, что он часто берет ее с собой в магазины. Сначала ей все это нравилось, но потом надоело, и теперь она скучает по своим родным. Затем девушка сменила тему и сама приступила к расспросам. Через десять минут она знала обо мне больше, чем некоторые из моих друзей, с которыми мы общаемся в течение нескольких лет. Она сыпала вопросами в стиле истинной уроженки Латинской Америки: где я живу, что делаю в Дель-Маре, женат ли я и т. д. Последний вопрос походил на проверку моего пальца на наличие кольца на нем. Узнав, что я вдовец, она выразила мне глубокие соболезнования и, не дав мне перевести дух, тут же поинтересовалась, есть ли у меня дети.
В ней было очарование настоящей невинности, и поток вопросов лился из нее естественно, как вода из источника.
– У меня есть дочь, – ответил я.
– Сколько ей лет?
– Она учится в колледже, и, насколько я могу догадываться, она лишь на несколько лет моложе вас.
– То есть вы считаете меня молодой?
– Как и большинство вещей в этой жизни, возраст является относительным понятием. В любом случае вы моложе меня.
– Ну почему все американские мужчины такие? – Баюкая чашку с кофе обеими руками, она пожала плечами. – Мне непонятно, почему все они говорят, что я молода, а они слишком стары.
– Может быть, оттого, что это правда.
– А какая разница? Ведь это совсем не важно, – сказала она, – как думаете, сколько мне лет?
– Ну нет, в такие игры я не играю.
– Какие игры? – Она посмотрела на меня непонимающим взглядом.
– В этой стране угадывание возраста женщины – прямая дорога навлечь на свою голову неприятности, – объяснил я.
Она улыбнулась:
– Не-ет, я не буду сердиться. Ну, пожалуйста, – и прежде, чем я понял, что происходит, наклонилась над столом и накрыла мою руку длинными пальцами с наманикюренными ногтями, – скажите мне.
