– Ну, чего ты замер!
– Амореи! – шепнул Эннам.
– Ну и что? – спросил Лудингирра как ни в чем.
– Это воины Эбеха. Дикари!
В глубине души Лудингирра надеялся, что эти пятеро всадников у реки – местные амореи на службе у царя, хотя их вид говорил иное: вряд ли кому из царских воинов придет в голову одевать на себя бараньи шкуры, кожаные штаны и остроконечные шлемы с черными конскими хвостами.
Лудингирра стоял и разглядывал их круглые щиты из черненного метала. Зачем стоял и чего ждал – он и сам не ведал. Наверно, ждал чтоб его заметили. И дождался – таки. Один из амореев здоровенный, словно бык, с всклокоченными волосами и с косматой бородой достал из ножен кривой меч и крикнул:
– Э, черноголовые, а ну сюда иди! Коней давай, э! Кому сказал?!
Лудингирра посмотрел на Эннама, тот взглядом намекнул, мол надо бежать и бежать быстро.
– Ты что, язык не понмаешь?! – кричал дикарь. – Коней, коней сюда давай, э! Нэт??? Тогда сюда смотри: щас двоим тебе глотка резать буду!
Лудингирра и Эннам попрыгали в седла и наутек. Амореи за ними. Вот-вот догонят.
– Эннам! – кричал Лудингирра. – Отвязывай жеребенка!
Тот изо всех сил пытался выполнить приказ, но на полном ходу уздечка за седло крепко зацепилась. Пришлось резать ножом. Как только жеребенок получил свободу -дело пошло на лад – Эннам с Лудингиррой стали уходить от погони. Видимо дикари решили, что один пойманный жеребенок лучше, чем два непойманных коня, потому и отстали.
Еще долго царский купец и его верный слуга неслись во весь опор, не оглядываясь. Только когда вороной под Лудингиррой упал замертво, смогли перевести дух.
– Эннам, далеко мы от дороги?
– Не знаю, мой господин…
– Как думаешь, что эти дикари здесь делают?
– Известно, что! – ответил Эннам.
– Думаешь это простой набег? – допытывался Лудингирра.
– Другого и быть не может, господин!
– Когда это амореи так близко к Эреду подходили? Нет, Эннам, здесь что-то не то… Давай-ка убираться отсюда, да поскорее.
Лудингирра не мог объяснить ни себе ни Эннаму свою невесть откуда взявшуюся тревогу. Понял он только одно: не спроста у него рана ныть перестала – значит быть беде.
К вечеру они вышли на заветную дорогу.
– Хвала Энлилю! Утром дома будем, мой господин!
– До утра еще дожить надо! – огрызнулся Лудингирра.
Он был зол. На себя за свой страх, на Эннама что не мог найти дороги, но в особенности на богов. Тех, что сначала привели его в финиковую рощу, а затем натравили на него амореев. Ну и, конечно, на коня, поскольку изволил сдохнуть прямо посреди пути. Эннам, разумеется, отдал свою лошадь, но и та стала хромать. Пришлось бросить и ее.
Лудингирра представил себе, как возвращается в славный царский град Эреду. Возвращается без победы и без оружия. Последним оборванцем возвращается. Как он в таком виде предстанет перед своей женой, перед сыном? Что уважаемые люди про него скажут? А что подумают?! Стыдно-то как!
Растаяли звезды в предрассветном небе и где-то далеко из-за горизонта вечно сияющий Уту12 в своей божественной колеснице начал дневное шествие над Эреду.
Сизый дым от благовоний медленно извивался и таял в вышине храма. Обитель Энлиля была мрачна и величественна. Вдоль стен шли барельефы с гигантскими изображениями Всемогущего бога что приобщает толпу маленьких людей к наукам и ремеслам. В полумраке рядом с потухшими масляными светильниками стоя на коленях на каменном полу читала свою молитву Дамгула.
