Быстро выскочив на улицу, сразу двинулись в сторону казармы, ибо любое промедление было смерти подобно. Максимально оттопырив руки в разные стороны на манер крыльев у самолета, курсанты побежали в роту, принимая вид приблизительного строя уже практически на бегу.
Растопырили руки в стороны, потому что малейшее прикосновение промерзшего насквозь обмундирования к относительно теплой коже персональной тушки вызывало очень неприятные ощущения. Очень!
Напоминая стадо галопирующих на взлете пингвинов, мы ввалились в родную казарму, где комнатный термометр бессовестно замерз на отметке +4 градуса. Откровенно говоря, достаточно оптимистичные показания не вызывали ни малейшего доверия.
Получив автоматы и боеприпасы, с чувством безысходной апатии «словно бычки на заклание», 45-е отделение потащилось на развод суточного наряда.
Это был самый быстрый развод за всю историю училища ВВС. Он пролетел, буквально, за пять секунд и закончился, не успев начаться. Дежурному офицеру было не до уставного политеса. Дежурный по училищу нетерпеливо махнул рукой и мы побежали принимать караул.
В помещении караулки было, на удивление, комфортно и относительно жарко. Термометр, висящий в комнате отдыхающей смены, позиционировал наличие целых +16 градусов! Обалдеть, вот оно счастье! Жара! Тропики, одним словом! Ура, живем! Хоть отогреемся, наконец.
Попытка развести первую смену по постам получилась очень быстрой. Почти стремительной. О качественной приемо-сдаче постов не было и речи. Длительно это… когда качественно и скрупулезно. А помереть молодым, проверяя наличие и целостность мастичных печатей на дверях оружейных складов, как-то не особо и хотелось.
Самое сложное при смене часовых – открыть замки внешнего периметра поста. Амбарные замки позамерзали «вусмерть». Приходилось брать кусок газеты, спички и жарить замок в открытом пламени, пока промерзший абсолютно насквозь часовой танцевал задорную «джигу с чечеткой». Мечтающий смениться с поста парень, всячески подгонял новую смену, отборно матерясь за колючей проволокой. Особо нетерпеливые грозили перестрелять всех и каждого за малейшее промедление при смене часовых.
После успешного открытия калитки поста, будучи разводящим, я брал в руки два автомата заступающего и сменяющегося. А в это время парни быстро менялись на посту. Как это выглядело?!
Часовой, отстоявший положенный час, молниеносно сбрасывал меховой тулуп. А курсант, заступающий на пост, быстро нырял в длиннющую дубленку армейского образца. Затем сменившийся часовой забирал у меня свой автомат и автомат заступившего часового. Я вытаскивал из грудной части своей шинели вафельное полотенце, согретое моим телом, и вставлял его за клапана шапки заступившего часового, тщательно закрывая его лицо, наподобие маски: от подбородка по самые глаза. Затем поднимал огромный ворот постового тулупа. Чтобы ворот остался в вертикальном положении, брал кусок колючей проволоки, накидывал его вместо шарфика на шею часового и одним витком «колючки» фиксировал данную конструкцию.
Стоит особо отметить, что на сильном морозе, выходящий на выдохе через нос или рот человека теплый воздух сразу же осаждается на ресницах, покрывая их толстым и пушистым слоем белого инея. После пребывания на улице, длина ресниц у курсантов становилась настолько гламурная, что любая девчонка продала бы душу дьяволу за такую красоту. Правда, активно моргать глазами было категорически противопоказано, так как заиндевевшие ресницы мгновенно слипались. А намотанное на лицо полотенце уже через полчаса покрывалось приличной ледяной коркой.
