– О, ничего страшного! Это был просто формальный визит. Потребовался один срочный формуляр… заключение.
– Но о чем? Что случилось? Ради одной бумажки эти НКВДшники подняли с постели Каца?
– Да, так бывает. Формальность. Не думайте об этом.
– А документ, который их интересовал, был о человеке, умершем своей смертью? Или он был убит?
– Я не вдавалась в такие подробности, – Зина вдруг ощутила странный укол тревоги. Видимо, всему виной был профессиональный цинизм. Она вдруг поняла, что несмотря на цветы Барг ее не очаровал. А Зина не доверяла людям просто так.
– Извините, – Виктор моментально почувствовал изменения в ее тоне, – простите меня. Я снова перегнул палку. Вот не умею разговаривать с красивыми женщинами – и все тут!
– Вы о чем?
– Вы очень красивая. Вы знаете это?
– Не знаю, – Зина прищурилась, – к чему вы говорите мне это?
– Я вас люблю.
– Что? – она отступила на шаг назад.
– Я вас люблю. Влюблен в вас.
– Вы сумасшедший?
– Ну да! Я сумасшедший! Только псих способен подкарауливать вас ночью у дома и после случайной встречи признаваться в любви. Но что же делать, если я люблю говорить прямо. Я всегда называю вещи своими именами, не хожу вокруг да около. Вы мне очень нравитесь, и я вас люблю.
– Так любите или нравлюсь? – рассмеялась Зина.
– И то, и то! – В голосе Барга прозвучал какой-то задор. – Так что, могу я надеяться?
– На что?
– На то, что вы пригласите меня к себе.
– Пока нет. Я не приглашаю в дом незнакомых людей. Вы… очень странный, – как-то задумчиво проговорила Зина.
– Ну тогда давайте знакомиться! И для начала я приглашаю вас в Оперный театр. На балет «Жизель».
– Ой… – рассмеялась она, – я сто лет не была в Оперном театре! Это ведь такая сказка…
– Как настоящая одесситка, – прокомментировал Барг. – Мы сто лет не бываем на море и в Оперном. Знаю, знаю. И по Дерибасовской не гуляем, несмотря на то, что живем в двух шагах. Так давайте это исправим! Начнем с Оперного. Потом – на море. На Ланжерон, к двум шарам. Вот скажите мне честно: сейчас уже заканчивается июнь. Сколько раз вы были на море?
– Честно? Ни разу! – снова рассмеялась Зина.
– Вот видите! Точно коренная одесситка. А я был на море всего один раз! Да и то ночью, с другом. Он приехал, и мы пошли гулять. Ночью. А ведь все мое детство прошло на море, у желтой скалы…
– И мое тоже… – вздохнула она.
– Тем более нужно воскресить в памяти! Итак, я покупаю билеты в Оперный, и мы отправляемся в театр! Вы готовы, мадемуазель?
– Мадам… – машинально поправила она, вспомнив разговор с Кацем.
– Тогда мы скоро с вами увидимся!
– Только больше не подкарауливайте меня вот так, по ночам. Это меня пугает.
– Простите меня! Я виноват. А откуда, кстати, вы идете так поздно? От друзей?
– Нет. Гуляла перед сном.
– Понимаю. Разрешите проводить вас до подъезда?
– Спасибо, не стоит.
И, помахав на прощание странному кавалеру, Зина быстро пошла по направлению к своей парадной.
Дома она поставила букет в огромную вазу из граненого хрусталя – невероятно красивую, еще с прошлых времен, и оставила его на столе в центре комнаты. Все вокруг сразу наполнилось благоуханием!
В электрическом свете нежные лепестки роз казались ярко-алыми, почти как свежие капли крови. Артериальной крови – подсказал занудный профессиональный опыт убедительным внутренним голосом.
Зина подошла к зеркалу, внимательно всмотрелась в свое лицо. Тонкие русые волосы – она всегда считала их бесцветными. Короткие ресницы. Серые глаза. Неужели она не видела себя, и на самом деле красива? Так красива, что достойна таких цветов?
