А в это время десятки рук пытались прикоснуться ко мне, не причиняя боль, но вызывая отвращение. Наконец я вырвалась и быстро заплела косу. Толпа сразу же утратила интерес и снова с обожанием взирала на Ерша.
Но после концерта я подошла к музыканту и улыбнулась, прекрасно зная, какое действие это производит на мужчин.
– Круто отыграли. Спасибо вам.
– Рад, что тебе понравилось, – сдержанно ответил Ёрш.
– А где вас можно послушать?
– Нигде. Мы не записываем музыку, чтобы слушатели чаще ходили на концерты.
– Жаль. Я просто в восторге от вашей группы.
– Это замечательно. Немногие люди слушают сейчас фолк-металл. А ведь это наша родная музыка!
В том же духе мы проговорили еще минут десять. Обескураженная, я отошла. Ёрш остался равнодушен к моим чарам и общался только из вежливости.
Расстроенная, я пошла домой, мимоходом попрощавшись с Элей. Та грустно улыбалась. Я почувствовала тяжесть на душе. Не порадовал даже завораживающий роман из цикла «Песнь льда и пламени».
13
Я твердо решила узнать телефон Ерша и добиться от него взаимности. Но произошло событие, надолго отвлекшее меня от этого человека и гипнотической музыки фолк-металла.
На старости лет Кеша и Гоша решили развестись. И делали это с поистине итальянской страстью. Когда я пришла из «Средиземья», на полу лежали горы порванной одежды, битая посуда, перевернутые стулья и кресла.
– Что здесь за Мамай прошел?
Гоша и Кеша сидели растрепанные, со злыми глазами.
– Мы разводимся. Отец уходит. И это последний раз, когда я его вижу, – произнесла Иннокентия с истерическими нотками. – Клянусь жизнью моей дочери.
– Лучше бы ты своей поклялась, эгоистичная мамаша, – резко сказал Гоша. – Так вот, Иней, я переезжаю на съемную квартиру. А ты лучше здесь оставайся. Веди себя нормально, не путайся с мужиками, как ты любишь. Учись на отлично и пиши статьи в газету. Удивляюсь, как начальство тебя терпит. Особыми талантами ты явно не отличаешься.
– Гош, не хочу быть журналистом. Ты забыл, что я получаю педагогическое образование. Я мечтаю работать в школе. И, в отличие от вас, люблю детей.
– Размечталась… В газете будешь или на телевидении. Забыла, чья ты дочь?
– У меня свой путь!
– Хватит, Иней, замолчи. Не надо заговаривать нам зубы. Речь вообще не о тебе, – Гоша стукнул кулаком по столу, – Наши отношения с твоей матерью изжили себя. Сегодня мы сделали первый шаг к свободе.
– Рада за вас, – мне стало смешно.
– Мы думали, твоя реакция будет другой, – удивилась Кеша.
– Какой? Может, мне заплакать или закатить истерику? Когда вы уже поймете, что…
– Что поймем?
– Что мне все равно…
Гоша пожал плечами, взял спортивную сумку и погладил меня по щеке.
Это был жест, который, по его мнению, приличествовал случаю.
– Пап, у тебя другая женщина?
– Нет.
– Мама, может, ты полюбила другого? Дело в измене?
– Нет, нет и еще раз нет!
– Просто прошла любовь?
– Какая же ты глупенькая, Иней, – вдруг вздохнула Кеша. – Тебе ли говорить о любви? Когда-нибудь поймешь, почему люди разводятся. Чтобы быть свободными.
Я подумала о том, что даже замуж никогда не выйду. И уж точно не разведусь. Никогда. Тогда и в голову прийти не могло, что насчет чего-чего, а развода я оказалась права.
Когда Гоша уехал, мне стало легче дышать, ведь оставалась одна Кеша. Впрочем, легче откусить себе язык, чем назвать ее мамой.
Я часто думала о том, как ненавижу этих милых и обаятельных людей. Любимцев читателей. Богему. Компанейских товарищей. Деспотов с очаровательными улыбками. Лапочек с камнем за пазухой.
