Луна, любовь и некромант в Академии Невезучих - страница 14

Жасмин щебетала о том, как она ждёт не дождётся первых занятий, а я оглядывалась по сторонам, ища Родолита. Он говорил, что тоже на тёмном, но на обед не пришёл. Переоценивает свои силы? Ведь в комнатах держать еду запрещалось, как и перекусывать в неположенное время.

Соседка несколько раз поинтересовалась, кого я ищу, и пришлось включить пояснительную бригаду. Однако вместо обычной дружелюбной заинтересованности, подруга вытянулась в лице и пролила суп мимо рта.

– И не найдёшь, – задумчиво пролепетала она, то ли погружаясь в пучину страха, то ли поражаясь моим знакомствам. – Судя по имени, он не из наших.

– Да нет, как раз наоборот. Сказал, будем вместе на пары ходить.

Жасмин фыркнула и вернулась к еде, сильно сомневаясь в моих словах.

И лишь по пути на линейку Жасмин вернулась к обсуждению Родолита, убеждая, что я что-то перепутала.

– Ну не мог вампир поступить на тёмное отделение. Это ж академия Хаоса, в конце концов. Ты знаешь, как нас в народе называют? – качала соседка головой. – Академия Невезучих. Здесь всё шиворот навыворот.

Замерев перепуганной птицей, я косилась на Родолита, вставшего на самое солнечное место в актовом зале и беззаботно вертящего в руках головку чеснока, висевшую у него же на шее. Это он-то вампир?

– Это ты-то вампир? – недоверчиво повторила я вслух, пододвигаясь к юноше. – Вампир, который пьëт кровь и превращается в летучую мышь?

– Вампиры не превращаются, – Родолит как-то сразу поник и выпустил из рук чеснок, позволив тому свободно болтаться на шерстяной ниточке. – Солнца и чеснока мы тоже не боимся, а кровь, – он покраснел от щëк до ушей, – да. Кровь мы пьëм.

– И за что ты тут? – поинтересовалась Жасмин, уже поделившаяся с ним своей особенностью.

Родолит, красный как помидор, опустил взгляд на свои ботинки и замолчал. Я думала, он так и не ответит, но время шло, прозвенел башенный колокол, оповещая о начале линейки, а преподаватели всё ещё шушукались между собой, не торопясь знакомиться со студентами. Был среди них и Эдгар Артано, уставший и осунувшийся, с трудом сдерживающий зевки. Стоял низенький лысый мужичок с обвисшими ушами, который запугивал меня в приёмном отделении. Были и другие, но во главе всех боролся с собственными усами – один синий, а другой красный – старичок в полосатом костюме. Я с любопытством глядела на то, как он ловил усы руками и уговаривал их перестать, грозя пальцем то правому, то левому. Усы не переставали. Первый пинал второго, а второй щёлкал по первому.

– Я влюбился, – тихо сказал Родолит, возвращая к себе моё внимание, и добавил, что это в прошлом.

Он полагал на этом и закончить, но мы с Жасмин стали пинать Родолита локтями в бока, подобно взбесившимся усам некого преподавателя.

– В человека. Она не отвечала взаимностью, и я решил привлечь еë магией, но моих сил не хватило. Тогда я, – голос Родолита застенчиво дрогнул, – нашëл иной способ сделать еë своей девушкой.

– Тоже не вышло? – сочувственно вздохнула Жасмин.

Расслабившись и обрадовавшись, что о подробностях не расспрашивают, Родолит благодарно кивнул.

– А чеснок-то тебе зачем? – не выдержала я.

– А ты, Алиса, сама не видишь? – повернулся он ко мне лицом.

И я увидела. Увидела усталые глаза, распухший от простуды нос, красноту не только на щеках и ушах, но также на лбу. Да этот дурашка припëрся на линейку с температурой! Мне стало искренне жалко Родолита, который едва ли не покачивался от плохого самочувствия, но ничего сказать я не успела.