– Идём за мной если хотите жить, искра Ваагна! – приказал верховный жрец.
Мы последовали вниз за Танкаром. Внизу, как и ожидалось, было темно, но в коридоре висели негорящие факелы. Дазхар, призвав небесный огонь Ваагна, зажёг их. Я поначалу подумал прибегнуть к лунной магии, чтобы создать освящение, но потом благоразумно отказался: незачем просто так открывать храмовникам и жрецу светлых сил один из своих козырей.
Карта, которую достал верховный жрец, как оказалось, в подробностях изображала подземелья Дарвуда.
– Где мы?! – спросил я.
– В канализации, – пожал плечами Танкар, а я при этих словах наморщился. – А ты чего так смотришь, лейтенант? Хочешь жить, и не такие места пройдёшь. Вперёд, по карте.
– Что-то уж больно дороги канализации похожи на улицы погребённого веками города, – изумился я.
– И тем не менее, это канализация, – невозмутимо ответил храмовник. – Хотя я не исключаю возможности, что она заливает руины какой-то древней цивилизации.
Несколько часов мы шли по канализации, напоминающей развалины древности. Время от времени нам попадались на пути враждебные существа – в основном, гигантские кузнечики, тараканы и богомолы, но мы лишали их жизни: храмовники зарубали их мечами, я отстреливал из мушкета, а Дазхар убивал грозовой магией.
Через несколько часов, согласно карте, мы подобрались к выходу из канализации, но в самом центре выхода перед нами предстала четверорукая статуя.
– Похоже, она построена каким-то древним народом, – задумчиво произнёс я. – Так что моя гипотеза о погибшей цивилизации, скорее всего, верна.
Я осмотрел статую: высокая, чуть выше среднего человека, скорее всего, запечатлела женскую фигуру с головой, по форме напоминающей яйцо и выпирающей вперёд челюстью. Я глянул в огромные, как картофелины, и круглые как блюдца глаза статуи – и внезапно те, столкнувшись с моим взглядом, засеребрились. Статуя завибрировала, и с неё посыпался щебень.
– Что такое происходит?! – удивился я. Статуя начала двигать пальцами рук, потом – руками, затем – ногами, шеей и головой.
– Я снова жива, – прогрохотала статуя. – Высшие силы удосужились оживить меня.
– Ты умеешь говорить?! – разинул рот я. – Кто ты?!
– Я Лиддана, слуга народа раччи. Моя память повреждена.
– Ещё бы была не повреждена, – усмехнулся я. – Столько лет тут стоишь, всяко мозги заржавеют. Скажи мне, Лиддана – это твоё собственное имя или название таких, как ты, статуй?
– Лиддана – моё собственное имя. Я – боевой голем.
– Разве у големов есть имена? – спросил я, вспомнив, что читал что-то про големов, которых изготовляли древние народы.
– Наш народ обращал в големов живых раччи. Я была одной из них – и поэтому у меня есть имя.
– Как выглядели раччи?
– Женщины раччи выглядят как я – мой нынешний облик копирует старый. Мужчины же обладают более широкими плечами и развитой мускулатурой. Они также выносливее…Постой, чужеземец! Почему ты говоришь в прошедшем времени?
– Похоже, твой народ вымер, Лиддана.
– Невозможно! Я уверена, что народ раччи вечен.
– Однако, это случилось. Посмотри на нас. Мы не чужеземцы. Уже тысячи лет как наш народ – хозяин этой земли. Над этим подземельем расположен Дарвуд, наш город.
Лиддана смотрела гигантскими неморгающими взглядами на меня, храмовников и магов, переваривая полученную информацию.
– Зачем же тебя сюда поставили, Лиддана? – спросил я через некоторое время, когда женщина-голем, похоже, смирилась со смертью своей расы и уничтожением государства.
