Мы вернулись в дом и сидели молча, пока не услышали, как подъехал джип. Я посмотрел в окно. Из машины вылез Малыш Джо, за ним вождь – его дедушка, а потом Бегущая Лосиха. Они придержали дверь для Гарольда и давней маминой подруги, Мэри Белое Облако. Крыса впустила их.
– Сочувствую, брат. – Малыш Джо положил руку мне на плечо.
Бегущая Лосиха внесла кресло-качалку – Мэри Белое Облако никогда с ним не расставалась.
– Мне очень жаль, Боб, – сказала Бегущая Лосиха, и это прозвучало вполне искренне.
Потом вошла Мэри Белое Облако. Она принимала у мамы роды, когда Крыса появилась на свет. Мэри минуло семьдесят, но она выглядела гораздо моложе. У нее были лучистые светлые глаза и теплая улыбка.
– Здравствуй, Бобби.
Никто, кроме нее, не называл меня Бобби. Она погладила меня по руке и опустилась в свое кресло-качалку Вождь помог Гарольду присесть, а потом пошел на кухню и склонился над папой.
– На его лице нет признаков страдания, – заключил он, вернувшись в гостиную. – Ваш отец умер спокойно, не мучаясь.
Вождь был высоким человеком с густыми седыми волосами, которые он собирал в хвост. Его жесткое лицо всегда отличало серьезное выражение. Я никогда не слышал, чтобы он смеялся.
– Мы хотим похоронить папу в саду, рядом с мамой, – сказала ему Крыса. – И просим вас совершить церемонию.
– Я не могу. Сначала должно быть вскрытие.
– Но такова его воля. И наша, – возразила Крыса. – Правда ведь, Боб? Нельзя, чтобы власти узнали. Иначе нас отдадут в приют.
– Иди сюда, Важашнунс, – произнесла Мэри Белое Облако. – Дай мне поглядеть на тебя.
Крыса встала перед ней, и Мэри взяла ее за обе руки:
– Надо же, как ты выросла. Сколько тебе лет?
– Почти одиннадцать.
– И ты все больше и больше становишься похожей на свою мать. Расскажи мне о своих снах, дитя.
– Мне много чего снится. Но один сон я видела много раз. Человек, которого окружают высокие дома, говорит, что будет заботиться обо мне. Он держит меня в каком-то безопасном месте, вроде замка, и все время читает мне книги. Не знаю, зачем он это делает. Я и сама умею читать. – Крыса нахмурилась. – Вы ведь знаете, что это за человек?
Мэри Белое Облако взглянула на вождя, а потом снова на Крысу.
– Может, мы сначала похороним папу, а потом все обсудим? – попросила Крыса.
– Нельзя хоронить его здесь, – сказал вождь. – Это противозаконно!
Мэри Белое Облако поправила шаль на плечах:
– Я помню время, когда мой сын называл эти законы «законами бледнолицых». Он говорил, что они придуманы для того, чтобы уничтожить его народ. Он также называл вскрытие поруганием мертвых.
– Это было давно, мать. Это слова юнца.
– Слова юнцов не всегда глупы. Ты слишком озабочен повседневными делами резервации. Ты стараешься строго следовать законам, не слушая свое сердце. Иногда мне кажется, что ты забыл свою веру. А я ведь еще на прошлой неделе говорила тебе, что сова прокричала имя Джона. Как говорила тебе и о том, что у его дочери великий дар.
Ее сын покачал головой:
– Я вождь резервации, мать. Мои действия могут плохо отразиться на всей резервации и на всем коренном народе. Это большая ответственность.
– Здесь у тебя нет ответственности. Здесь не резервация. Семья Де Билье – наши друзья, но они не твой народ. Тебя уважают многие люди. Не это ли уважение ты боишься потерять?
– А если я пойду под суд? Что тогда?
– Мне будет горько, что моего сына осудят за то, что он сделал. Но если ты откажешься похоронить Джона так, как желают его дети, мне будет стыдно.
