Шанкар спросил его по-английски: «Ты откуда сюда пришёл?»
Но человек ничего не ответил, а просто поднёс руку к своему рту и, имитируя процесс питья воды, произнёс: «Пить! Пить!»
Шанкар ответил: «У меня с собой нет воды. Можешь, облокотившись на меня, дойти до станции?»
Поначалу нагрузка была очень сильной, но ближе к концу пути незнакомец начал идти, просто слегка держась за шею Шанкара, и так они вдвоём дошли до станции. Конечно, довести этого человека до станции было делом не лёгким, к тому же дневной поезд прошёл мимо без его присутствия на платформе. Шанкар положил незнакомца на постель в станционном доме и, напоив, как следует, водой, привёл в чувства, после чего дал ему немного поесть. Несколько раз этот человек резкими порывами пытался встать с постели, но Шанкар понимал: у незнакомца сильный жар. После многодневной неопределённости, изнурительных усилий и отсутствия пищи его тело попросту не выдержало и сломалось – и тут вряд ли ему удастся восстановиться за какие-то два или четыре дня.
Незнакомец через какое-то время рассказал о себе. Его зовут Диего Алеварес, он португалец, только африканское солнце предало его коже бронзовый оттенок. Эту ночь Шанкар провёл возле его постели. Только, глядя на плачевное состояние португальца, он сам безмерно страдал: ведь на станции не было ни лекарств, ни врача, утренний поезд не шёл по направлению к Мумбасу, так что отправить больного удастся только дневным поездом. Всё-таки как тяжело проходила эта ночь! Ну ничего, как только дневной поезд подойдет к станции, португалец сразу отправится туда, это даже не обсуждалось.
Итак, Шанкар всю ночь провёл у постели больного. В принципе, у португальца не было никакой особой болезни, он страдал от долгого отсутствия еды и питья. Здесь, в дальней стране, где вокруг совсем нет людей, кто мог бы его спасти, кроме Шанкара?
С самого раннего детства Шанкар не мог спокойно смотреть на страдания других людей, именно поэтому он всю ночь провёл у постели больного и заботился о нём так, как не смог бы заботиться даже близкий человек.
Из-за северо-восточного угла цепи невысоких гор поднялась луна и, оживив серебристым светом эту ночь, изгнала отсюда всё оцепенение и тишину. Вдруг, в самый разгар ночи, откуда-то из центра равнины донеслось леденящее душу рычание льва, больной сразу же пробудился ото сна и поспешно сел на постели. Шанкар сказал: «Не бойся, ложись лучше спать! Лев рычит где-то далеко, а дверь нашего дома крепко заперта».
После этих слов Шанкар поспешно открыл дверь и выбежал на платформу. Он застыл на месте, оглядываясь по сторонам и понимая, что нереальная красота этой ночи полностью очаровывает его сердце. Луна сияла на самой дальней стороне небосклона и очень длинные тени, отходящие от деревьев юкка, нежно простирались с востока на запад, густые заросли высокой травы казались исполненными какой-то удивительной, неподвижной тайны. Лев рычал метрах в пятистах за станционным домом, только нервы Шанкара, попривыкнув, особо на это не реагировали, или, лучше сказать, страх по сравнению с первыми разами был не столь интенсивным. Красота ночи настолько влекла его сердце, что он позабыл о близости льва.
Затем он вернулся в дом. Часы с характерным звуком сделали два удара. Сидя в доме, Шанкар увидел, как больной опять сел на своей постели. Больной сказал: «Дай мне ещё воды, я бы попил!»
