– У нас есть деньги, – вновь вступила в разговор Велла. – Главная жрица Махаат – одна из самых богатых и влиятельных женщин Фелота. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Получишь собственную комнату в храме, горячую еду, красивую одежду, мягкую постель.
– В которой, конечно же, никогда не будешь спать в одиночестве, – закончила Ювелла.
Калиль уже почти принял свое решение и открыл рот для того, чтобы задать следующий вопрос, но с его губ не сорвалось ни звука. К прилавку жриц подошла пара. Или, если говорить точнее, спутники. Мужчина и девушка. Темные волосы девушки, одетой в длинную тунику из нежно-розового шелка, были заплетены в толстую косу, на ее голове красовалась изящная тиара, украшенная мелким жемчугом. Рядом с ней мужчина в простой одежде, которую в Фелоте носили разве что слуги, казался оборванцем. Калиль заморгал, пытаясь прогнать наваждение, но морок не рассеивался. Красавицу, которая, судя по тунике и украшениям, принадлежала к семье одного из самых богатых торговцев города, если не к семье патриция, сопровождал Ирфин.
Его волосы отросли чуть ли не до лопаток, он похудел, но осанка по-прежнему была гордой и немного надменной – в деревне первого советника всегда узнавали даже со спины. Ирфин держал за плечом мешок, в котором, конечно же, были покупки девушки в шелковой тунике. Во имя всех богов, что он делает в Фелоте?.. Да еще и сопровождает богатую девку в таком виде? Может, у него закончились деньги, и он решил наняться к кому-то слугой? Эта мысль рассмешила Калиля, но следом пришла другая. Он столкнулся нос к носу с первым советником. Сейчас Ирфин схватит его за горло и не отпустит до тех пор, пока не узнает, где скрывается Лотар.
Ювелла улыбнулась покупателям.
– Господин и госпожа ищут что-то особенное?
– Нам нужно мало для ламп и благовония для гостевой комнаты, – сказал Ирфин.
Темно-синие глаза, взгляд которых не приводил в ужас разве что Орлина, женщин и детей первого советника, бесстрастно скользнул по лицу Калиля… а потом Ирфин отвернулся и вновь посмотрел на жриц.
– Восхвалим Великого Бога за его дары, – отозвалась Велла. – Сегодня утром мы приготовили свежее масло для ламп.
С этими словами она взяла с прилавка крохотную плошку, закрытую плотной тканью, и протянула ее девушке. Та вдохнула аромат масла и довольно заулыбалась.
– И правда, совсем свежее! Кажется, я еще никогда не видела такого свежего масла для ламп. Отец будет доволен!
– Твой почтенный батюшка знает толк в масле для ламп, – закивала Ювелла. – Ты прекрасна как цветок, раскрывающий свои лепестки лишь в ночь полной луны, когда воздух наполнен любовью и магией, дитя… Кто из благородных господ этого города имеет счастье называть тебя дочерью?
– Торговец Кловис, – ответила девушка, улыбнувшись.
Она была очень молода, вряд ли встретила пятнадцатую весну. И насчет ее красоты жрица нисколько не преувеличила. Судя по чертам лица незнакомки, ее мать была темнокожей. Родилась в далекой стране, где солнце светит круглый год. На ум Калилю пришло сравнение с трепетным олененком, отличающимся от своих собратьев: слишком чудной, слишком необычный. Такая красота раскрывается лишь в тот момент, когда девочка превращается в девушку.
– Ах, Кловис! – просияла Велла. – Почему же ты сразу не сказала, дитя? Храм задолжал ему больше тридцати золотых монет! Прошу, убери деньги, – продолжила она, заметив, что девушка снимает с пояса мешочек-кошелек. – Я не посмею взять с тебя плату. Сколько кувшинов с маслом хочет получить твой батюшка?
