Мне кажется, я разучилась дышать, чувствуя, как сердце выстукивает самые страшные после вести о том, что моя сестра погибла в Академии слова в моей жизни: «Я разорву тебя на части… Думаешь, женщины стонут от удовольствия? Нет, со мной они стонут от боли… В тот момент, когда он повернулся, отбрасывая волосы назад, я увидела то, от чего мне стало дурно. «Не дыши!», - повторяла я себе, пытаясь дышать тихо-тихо. Между ног у него было нечто огромное и страшное. Смесь ужаса и брезгливости заставили сердце колотиться, а я пыталась затаить дыхание, в надежде, что он меня не заметит. Где-то капал кран, звонкими каплями нарушая хрипы его дыхания. Я видела, как он взял в руку то, что вызвало у меня ужас.
- Я не знаю, как вести себя с ней…, -прорычал он, закусывая губу. – Я не знаю, что мне с ней делать! … Мертвая девочка на цепи в подземелье… Так была похожа… Я просто разорвал на части того некроманта… А она так была похожа… Такие же волосы… Такая же фигура… У меня тогда было одно желание. Только бы не она! … И это была не она… - я отчетливо слышала его голос, но его губы не шевелились. Я слышу его мысли? Но как???
Я съежилась, прижимая дрожащей рукой полотенце к груди, переминаясь босыми ногами по холодному полу.
Вода хлынула на него, разметав мокрые волосы по спине, а я надеялась уличить момент, чтобы выскользнуть из душа. Я готова даже завернуться в коврик, чтобы добежать до ректора, умоляя его, немедленно отчислить меня из Академии. Я застыла, боясь шелохнуться и прижимая полотенце к груди. С одной стороны, я понимаю, что не нужно смотреть, а с другой стороны в странном оцепенении не сводила глаз с каждого движения, глядя, как капли воды стекают по волосам и мощному торсу, смешиваясь к чужой кровью, как струйками бегут вниз, растворяясь в кровавой луже на полу.
Я почувствовала боль внизу живота. Странную, давящую, словно что-то переворачивается внутри, скривившись и оседая на пол.
Я видела, как он опустил голову, позволяя воде течь по волосам вниз, а по огромной массивной спине потекла струя воды.
- Почему она? – прорычал он, упершись рукой в стену. – Почему? Я уже четыре месяца ничего не вижу перед глазами кроме этой девчонки… Что в ней такого? Не могу понять… Но я помню каждое ее движение… Каждый взгляд… - опять… Голос есть, а губы сомкнуты в тонкую, нервную линию...
Пытаясь уличить момент, когда он отвернется, и будет шуметь вода и выскользнуть, я нервно выжидала. Вот! Сейчас! Отличная возможность… Я хотела дернуться, но не смогла встать с пола, с ужасом чувствуя, как снова немеют ноги. Я попыталась шевельнуть пальцами ног, ощущая приступы нарастающей паники. Ну же! Вы что? Сердце екнуло, а я кусала губы, пытаясь осторожно, без лишнего шума, подняться.
- Она меня боится! – прорычал он, ударяя рукой в стену, оставляя вмятину, а потом плавно повел головой, глядя на вмятину и трещины на месте удара.
- Теперь она меня до судорог боится! Да что ж такое! Это – не я чудовище! Это – она чудовище, которое терзает меня! Надо было ее тогда взять и успокоиться! Прямо в кабинете! Разорвать на ней одежду в тот момент, когда она влепила мне пощечину! Наказать, разорвать, растерзать! Бросить ее на пол и заставить умолять о прощении. А я не смог… Почему я не смог? И теперь она здесь, в Академии… Так близко, что я схожу с ума от ее запаха… Мне кажется, он везде, куда бы она ни шла… Я готов целовать ее рубашку, ее полотенце…
