Сестра ушла после восьмого класса в техникум, хоть и училась хорошо. Потом подтянувшись к её возрасту, в середине седьмого класса, так же мечтал побыстрее уехать, пойти учится в техникум, да ещё желательно подальше от дома. Основания к такому побегу было простое – постоянное пьянство отца, который ещё и обижал маму, а та стоически не хотела от него уйти. Да, и ему с сестрой, тоже часто перепадали тумаки и «ременно-прикладные» воздействия от крепко выпившего отца.
Ночевала семья Корсака частенько по соседям, особенно после получения отцом зарплаты. Восстановившись после Великой Отечественной, страна вступила в период соперничества с западным миром, активно развивала тяжёлое машиностроение, где без угля тогда ей было не обойтись. Получив огромные финансовые потери и ущерб от войны, понимания что слова, обещания и договоры в любой момент «союзниками» могут быть забыты и нарушены, угольная промышленность развивалась, открывались новые угольные месторождения и шахты по их добыче.
Так Николай, отец Алексея перебрался из центрального Черноземья в Донецкие степи после армии по комсомольской путёвке и пошёл работать шахтёром. Старший Корсак одновременно поступил учиться в горный техникум, открытый в молодом городе. Для промышленности и энергетики в те времена антрацит нужен был как воздух человеку, для его разработки выделялось много средств. Зарплаты были более чем хорошие для СССР, да вот только с безопасностью труда, конечно, всё было на шахтах по остаточному признаку. Даже инспектора по технике безопасности на реальные угледобывающие лавы и проходческие забои смотрели сильно «прикрытыми» глазами, только для «галочки» – стране требовала уголь!
Компенсировались тяжёлые и опасные условия труда на шахтах не только высокой зарплатой, так и лояльным отношением к пьянству, крепкий перегар, при котором человеку лучше не прикуривать от открытого огня, не давал ограничений для его работы в забое. В сейфах большинства начальников участков всегда были поллитровки или банка с самогоном, когда не было возможности укомплектовать для нормальной работы бригады более-менее трезвыми шахтёрами, приползших и еле «живых» тут же похмеляли, и после оживляющего трудовые порывы «остограммливания», допускали опуститься под землю. «Даёшь угля – хоть маленького, но дох…я». Ну а уж после мучительной и тяжёлой смены да не «принять на грудь»!? Очень многие шахтёры пили, пили часто и больше крепкие напитки.
После изрядно большого количества выпитого самогона или водки, мало кто сохранял мирное и доброе отношение даже к находящимся рядом родным людям. Перебрав с опохмелением или выпивкой, теряя разум и человеческий облик многие горняки, лупили тех, кто попадет им под руку. Драки в кафе, ресторанах, пивнушках, рукоприкладство к жёнам и детям, скандалы, да разводы с разладами в семьях. Помимо крови шахтёров, антрацит еще и обильно поливался женскими и детскими слезами…
Очень засел в воспоминаниях Алексея Корсака момент, когда его попросили подменить служебный автобус для вывоза ночной смены шахтёров. Это была соседняя с местом проживания шахта, ему зачли оставшиеся рейсы по пассажирскому графику маршрута и разрешили дома поспать перед ночной работой. Когда Алексей, по прибытию зашёл в большое административно бытовое здание шахты, чтобы найти диспетчера, на него напал «столбняк» от смеси табачного дыма, обильного и мощного перегара. Запахи больше напоминали забитую людьми пивнушку вечером субботы перед закрытием, а не здание предприятия повышенной опасности. Эту «номерную» шахту не зря звали «пьяной», в чём уже лично тогда убедился молодой водитель автобуса Алексей.
