Непонятный код оказался сильнодействующим лекарством от пробок. Иван включил сирену и понесся в левом ряду. Каждый светофор, к которому подлетал автомобиль, моментально начинал светить зеленым глазом, мы добрались до дома за десять минут. Вбежали в квартиру, Иван крикнул:
– Мама!
Тишина. У меня екнуло сердце.
– Рина! – завопила я. – Ты где?
– Она съехала в нижние апартаменты, – пояснила домработница Надежда, выглядывая из своей комнаты. – А я кабачкам уши чищу, поэтому шума нет.
Иван выдохнул. В своей новой квартире мы с мужем пока не начали масштабный ремонт – Рина, несмотря на полную безнадежность затеи, все еще рассчитывала сбыть с рук «начинку» жилья. Она развила бурную деятельность, разместила повсюду объявления о продаже мебели, но пока ни один человек не изъявил желания заполучить до ужаса великолепные шкафы, столы и все прочее. В конце концов Рина объявила:
– Если до двадцать первого июня покупатель не появится, запускайте строителей.
– Почему именно этот день? – удивилась я. И услышала в ответ:
– Число понравилось.
Единственное, что мы решили сделать, это лестницу, которая соединит оба жилища, верхнее, Ирины Леонидовны, и нижнее, наше с Иваном. Муж нанял человека, тот пообещал:
– Получите суперсходни, всю жизнь меня не забудете.
И не обманул. Наша семья до сих пор нервно икает, когда кто-то произносит имя Николай. Коля пробил в полу верхней квартиры огромную дыру, установил столб из нержавейки, который спускался из жилья Ирины Леонидовны в наши с мужем будущие пенаты, и… пропал вместе с авансом, который я ему опрометчиво выдала. От чего я расстроилась, а Рина обрадовалась:
– О! Чудесно! Всегда хотела съезжать по столбу, как пожарные в фильмах. А подниматься буду по стремянке.
Далее события развивались стремительно.
В тот день, когда Николай установил металлическую трубу, Ирина Леонидовна сломала обе ноги, а за пару суток до этого у нас появились два французских бульдога, Мози и Роки, на редкость шкодливые щенки. Их Рине подарила ее лучшая подруга, прозвище Кабачки они получили за свое круглое, ровное от шеи до хвоста тело. Поскольку Ирине Леонидовне с двумя загипсованными ногами пришлось сесть в инвалидное кресло, мы наняли домработницу Надежду Михайловну Бровкину, очень милую женщину, которая переехала к нам со своим котом британской породы по имени Альберт Кузьмич[2]. Сейчас Рина уже резво ходит, но Надежда осталась у нас.
– Мама съехала по столбу? – уточнил Иван.
– Да. А как иначе? – удивилась Надя.
– Я такой трюк выполнить не способна, – вздохнула я. – Значит, Рина не умирает.
– Фу-у… – выдохнул муж.
– С чего бы мне на тот свет собираться? – крикнула снизу Ирина Леонидовна. – Идите сюда. Ваня, Таня, седлайте столб, хоть один раз прокатитесь. Вам понравится.
Но мы с мужем пошли по ступенькам через подъезд. Войдя в наши «золотые» апартаменты, я не выдержала:
– Рина, ты меня так напугала! Мы неслись с Ваней домой как оглашенные, с сиреной.
– Ооо! – захлопала в ладоши свекровь. – Наверное, здорово, когда все дорогу уступают.
– Почему ты сказала, что сюда на всех парах летит смерть? – напала я на Рину.
– Вы действительно подумали, что здоровая тетка ни с того ни с сего может уехать на тот свет? – заморгала Рина. – У меня же лошадевое здоровье.
– Лошадячье, – поправила я.
– Важно не слово, а его смысл, – отмахнулась свекровь.
– Сомневаюсь, что в русском языке есть прилагательные «лошадевое» и «лошадячье», – заметил мой муж. – Мама, объясни, что происходит.
