– Лялечка, дело прошлое и быльём поросло, но у тебя ведь с ним тоже что-то было? Можешь не говорить…
Ляля только вздохнула и уставилась за окно, где начался редкий, крупными хлопьями, первый снег.
– Я так и знала, – вздохнула следом Наташа. – Он тот ещё гусь. Если бы не остерегался папеньки, то и за мной бы приволокнуться не постыдился… Но ты молодчина, славно его осадила! Я читала твои рецензии.
Ляля встрепенулась и ахнула:
– А ты откуда знаешь?!
– Бобриков проговорился.
– Во-от оно что! – Ляля нахмурилась. – Ну, раз проговорился тебе, то и сам Алексей Дмитрич, пожалуй, уже знает.
– А тебе что с этого? Пускай знает! Ты, может быть, единственная, кто дал ему отпор!
Ляля хохотнула.
– Видишь ли… Была у меня шальная мысль пригласить его в гости.
– Так пригласи! Не пойман – не вор, мало ли кто что говорит… Только тогда и меня заодно, я хочу на это посмотреть! – Она помолчала, обдумывая какую-то мысль. – А твой муж… Он об этом что-нибудь знает?
– Паша? Да, в общем… Если ты интересуешься, как он на это смотрит – вот те крест, не знаю! Но Паша… Он особенный. Никогда нельзя понять, что у него на уме. Одно знаю – он меня любит и никогда не причинит мне боль. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Ляля задумалась. Подумать только, она знает Павла каких-нибудь полтора года, а кажется, что прошла целая жизнь! Но и жизни будет мало, чтобы его понять, решила она. Нет, он не был «сложным» человеком – напротив, с ним было очень легко и покойно. Однако за этим его улыбчивым спокойствием, подозревала она, скрывался ум глубокий и требовательный, во всём доходящий до сути. Подчас он удивлял её неожиданными наблюдениями или выводами, и бывало так, что то, что казалось ей запутанным и неразрешимым, выходило в его пересказе простым и ясным. А бывало и наоборот…
Молчала и Наташа. Мягкосердечная и отзывчивая, она с грустью думала о том, как, должно быть, несладко пришлось её подруге и что она должна была пережить, скрывая свою страсть и своё разбитое сердце. Ей мучительно хотелось спросить, любит ли она ещё Яворского или давно забыла и полюбила своего мужа, этого загадочного Павла? Но она боялась ворошить прошлое и меньше всего хотела причинить подруге огорчение.
Вскоре она откланялась, а Ляля осталась строить планы и составлять список гостей.
Глава восьмая. ОТСТАВНОЙ КОЗЫ БАРАБАНЩИК
На вечер к Шершиевичам баронесса приехала первой и задолго до остальных гостей, таково было её нетерпение увидеть встречу Яворского и Ляли. Салон постепенно наполнялся состоятельными и вальяжными господами с супругами и без, важными чиновниками и знаменитыми юристами. Явление Яворского прошло бы совсем незамеченным, если бы не Наташа, которая то и дело поглядывала на дверь. Она и хозяйка вечера беседовали с одним из приглашённых, когда лакей объявил его прибытие. Услыхав его имя, она извинилась перед собеседником и сделала несколько шагов навстречу.
Яворский с величественным недоумением знаменитости обозревал блестящую толпу, которой не было до него никакого дела, словно спрашивал себя, туда ли он попал и что это за сборище невежд, когда наконец заметил Наташу, кивнул ей и направил к ней свои стопы. Они устроились у окна на плюшевом диванчике, где их и нашла Ляля.
Она уже некоторое время наблюдала за Яворским, оставаясь для него невидимой, и теперь, когда все гости прибыли, решила, что пора заявить о себе.
