– Слушай, Серёг, давай не сегодня? – умоляюще сказал Рубенцов. – Я, гадом буду, верну, но у меня это последние…
– Завали! – прикрикнула на него Лысая. Это было дело Серёги, а не её, но уж больно ей хотелось припугнуть Рубенцова, пока была такая возможность. – Ты либо бабки Серёге верни, либо я тебя с этой малышкой познакомлю.
Это сработало.
– Да ща! – с недовольным отчаянием произнёс Рубенцов, захлопывая дверь. Минуту-другую его не было, затем он снова возник на пороге, протягивая Серёге пачку купюр: видимо, единой пятитысячной не нашлось.
– Ну так бы сразу, – сказал Серёга, забирая деньги. – Всё, вопросов больше нет, бывай.
Он даже пожал ему руку (Рубенцов был, мягко говоря, не на вершине блаженства). Когда Серёга стал спускаться, он хотел, было, закрыть дверь, но в проём в последний момент вклинилась бита.
– Если хоть кому-то растреплешь, – как можно более угрожающе сказала Пашка, – прибью!
Они вышли из подъезда, направившись к машине. Небо окончательно затянуло, но дождя пока что не было.
– Твой знакомый? – спросил Серёга.
– Одноклассник. Та ещё паскуда: из-за него я и стала Лысой. А с чего он тебе должен денег?
Серёга ухмыльнулся.
– Он как-то раз у меня занял. Надо сказать, это было уже давно, а именно сейчас мне деньги понадобились… Решил его поторопить. Кстати, красава, Лысая, тебе респект. Сам я деньги вытрясать не очень умею. А у тебя круто получилось.
Пашка довольно хмыкнула.
Они снова сели в машину и поехали в обратную сторону. Мелко заморосило.
– Куда ты теперь?
Серёга не ответил: зазвонил телефон.
– Приветствую… Да, как раз. А вы где сейчас? – говорил он с паузами.
Мимо них проскользнул поворот на Полтинник.
– Ну у меня есть, да… Могу отдать, если надо. Да? Х-хорошо, – это слово Серёга неуверенно протянул, притормозив машину, – ладно, скоро буду.
– Что, ещё один должник? – спросила Лысая, когда он бросил телефон в бардачок.
Серёга поморщился, разворачивая машину: теперь они таки свернули к Полтиннику.
– Да не. Кое у кого ко мне есть разговор.
– Звучит так, словно тебя будут пиздить.
– Надеюсь, обойдётся без этого, – ухмыльнулся Серёга. – Но ты же со мной, если что.
Эти его слова Лысой не понравились – но она ничего не сказала.
Они остановились у торца серой, мрачной, как СССР, «сталинки», а затем обошли её, углубившись в поросший высокой травой дворик. Зелень действительно была почти везде: окутала чёрные прутья забора, пролезла сквозь купол разноцветной «паутинки» с отвалившейся краской, спрятала под собой основания турника, даже скамейка с одной стороны почти заросла лопухами. Тут можно было снимать какой-нибудь дешёвый постапокалиптический фильм, если бы двор не полнился людьми: компания подростков сидела на мощном покосившемся стволе дерева, несколько парней подтягивались на турниках, то и дело переругиваясь, а какой-то потрёпанный алкаш рылся в урне, пытаясь найти стеклотару. На одной из скамеек сидела девушка в чёрной спортивной одежде. Именно к ней и пошёл Серёга – и Лысая последовала за ним.
– Добрый день, – с девушкой младше него он говорил на удивление учтиво.
– Присаживайся, – сказала она вместо приветствия, отодвигаясь.
Лысая, оставшаяся стоять – потому что её присесть пока что не приглашали – внимательно рассмотрела девушку.
В ней не было ничего особенного: длинные и прямые русые волосы, бледное лицо, правая рука испещрена мелкими царапинами, на левой тонкий чёрный ремешок. Под чёрной «адидасовской» спортивкой была футболка с какими-то буквами, какими – не разобрать. Кир бы такой точно отдал своё прокуренное сердце.
