Однако отец быстро заметил связку. Он глухо кашлянул, и мать со слезами на глазах вынуждена была спрятать монеты обратно.
Запах матери, словно отражение луны в воде[9], растаял прежде, чем Эрлан снова успел его почувствовать.
– Иди сюда, Эрлан. – Мать взяла Чэн Цяня за руку и повела его во внутреннюю комнату, начав задыхаться уже через несколько шагов.
Окончательно устав, женщина тяжело опустилась на скамью. Указав на лампу, свисающую с потолка, она слабым голосом спросила:
– Эрлан, ты знаешь, что это?
– Волшебная Неугасаемая лампа, – равнодушно посмотрев на потолок, ответил Чэн Эрлан.
Эта невзрачная лампа была семейной реликвией. Говорили, что это часть приданого бабушки Чэн Цяня. Она была размером с ладонь, без фитиля и масла, но зато с несколькими рядами магических символов, вырезанных на старом держателе из черного дерева. Благодаря им лампа могла постоянно освещать один чи[10] вокруг себя.
Чэн Эрлан так и не понял, какой в ней смысл, кроме привлечения насекомых. Но разве магические артефакты должны быть полезными? Разок-другой вынести, похвастаться перед гостями или соседями – и вот для простых деревенских людей артефакт превращается в семейное сокровище, передаваемое по наследству.
Так и эта лампа была «творением бессмертных» – предметом, на котором эти «бессмертные» начертали свои заклинания. Никто из смертных не смог бы их подделать. В мире существовало множество подобных вещей, и области их применения казались почти безграничными: лампы, которые не нуждались в масле; бумага, которая не сгорала в огне; кровать, что не стыла зимой и не нагревалась летом, и многое, многое другое.
Давным-давно по стране бродил рассказчик. По его словам, в крупных городах строили большие дома из «кирпичей бессмертных». Эти дома с глазурованными покатыми крышами переливались на солнце и в своем великолепии могли сравниться с императорским дворцом. В богатых семьях даже хранились плошки для риса, украшенные заклинаниями. С их помощью можно было лечить болезни и распознавать яды. Один осколок такой плошки мог стоить четыре золотых ляна[11], но это ничуть не уменьшало желание людей заполучить подобный артефакт.
«Бессмертные», то есть «совершенствующиеся», также назывались «даочжан» или «чжэньжэнь». Первое обычно использовалось по отношению к самому себе и звучало скромнее.
Легенды гласили, что путь свой они начинали, учась поглощать и направлять энергию ци, входить в контакт с самой природой, а добившись могущества, могли и вовсе отказаться от еды, взмыть в небеса и спуститься в недра земли. Они совершенствовались так усердно, чтобы наслаждаться вечной молодостью, а после, преодолев Небесные Бедствия, достичь бессмертия.
Разные небылицы ходили по свету, но лично настоящих бессмертных с лишними глазами и носами никто не видел. Так легенды и оставались легендами. Никто не мог угнаться за бессмертными, и потому хорошие магические артефакты стали слишком ценны и дороги – сильные мира сего бросались за ними сломя голову.
Мать Чэн Цяня наклонилась, чтобы внимательно посмотреть на сына.
– Как обучишься мастерству и вернешься, сделай для меня такую же Неугасаемую лампу, хорошо? – мягко попросила она.
Чэн Цянь не ответил. Подняв глаза и посмотрев на нее, он равнодушно подумал: «И не мечтай. С этого дня, преуспею я или нет, умру или нет, буду ли я свиньей или собакой, я никогда не вернусь, чтобы увидеть тебя вновь».
