Наконец мама решила, что пора ехать в больницу.
– Он ещё спит после операции, – пыталась возразить я. Но маму было не остановить:
– Нет, он проснулся, я это чувствую.
И мы вызвали такси.
Папа ещё спал. Буквально за несколько минут до нашего прихода его отключили от аппарата искусственного дыхания. Он дышал ровно и глубоко. Грудь мерно вздымалась. И, как мама ни прислушивалась, никаких хрипов и других посторонних звуков не обнаружила. Сбоев сердечного ритма она тоже не заметила. И пульс был в норме.
Георгий Иванович, он же доктор Гоша, который проводил операцию, стоял рядом и скептически смотрел на нас с мамой. Но на маму больше. Я же пыталась посылать ему извиняющиеся взгляды.
– Маш, ты же врач, а ведёшь себя как пятиклассница на уроке биологии. Всю динамику я отслеживаю по приборам, а когда проснётся, проведу полный осмотр. Ну, Маш…
– Гоша! – мама резко обернулась и без всякого смущения посмотрела ему прямо в глаза. – Вот когда на этом месте будет лежать твоя жена, я посмотрю, как ты будешь полагаться на нашу электронику.
Георгий Иванович тяжело вздохнул, но спорить больше не стал. Махнул рукой и молча вышел из палаты.
– Зачем ты с ним так? – не выдержала я. Мне было неловко за маму.
– Пусть лучше они будут смотреть на меня косо, чем я пропущу что-то, а потом буду корить себя, проживая остаток жизни в одиночестве.
И я отстала. Даже не стала уговаривать её поехать домой. Если хочет ночевать в кресле возле папиной постели, пусть ночует. А мне нужно передохнуть. Я чувствовала, как вымоталась за этот бесконечный и эмоционально насыщенный день.
Набрала себе ванну. Чтобы не мешало, сняла подаренное Севой кольцо и положила его на раковину. Нашла у мамы соль с лавандовым ароматом, добавила шампуня вместо пены. Открыла бутылку красного вина, купленную сегодня в гипермаркете. Налила в бокал, поставила его на бортик ванны и со вздохом удовольствия погрузилась в горячую воду, покрытую шапкой белой пены.
Как же хорошо!
Я лежала, прикрыв глаза, время от времени пригубливала из бокала. И по мере того, как я расслаблялась, жизнь снова становилась простой и понятной.
Из полудрёмы меня вырвал звонок мобильного. Надо же, а я и не заметила, как уснула. Выбралась из ванны и, оставляя мокрые разводы, голышом пошлёпала в свою комнату.
Телефон лежал на кровати и мигал экраном с пропущенным вызовом.
Сева! Совсем забыла ему позвонить…
Мне понадобилась почти минута и мысленная репетиция будущего разговора, чтобы набрать его номер.
– Привет, Сев! – мне было неловко, что совсем забыла о нём, и я боялась, что он это услышит.
Бойфренд меня не разочаровал. Едва подняв трубку, тут же начал отчитывать:
– Саша, я же просил позвонить, как только приземлишься. Уже вечер, а от тебя ни слуху ни духу.
Голос у него был капризный и недовольный, такой бывал у Тёмки года в три, когда он не получал того, что ему хотелось.
– Сев, прости, я совсем забегалась и забыла, – начала оправдываться, уже зная, что этим только раззадорю его.
– Я так и знал, уехала и тут же забыла. С глаз долой из сердца вон, как говорится, – вот с Севой так всегда, взрослый человек мог за минуту превратиться в капризного ребёнка.
Дальше уже ему возражать не стоило. Я молча выслушала то, что у него накопилось за долгую ночь и день без меня. Вести монолог долго Сева не умел вскоре выдохся.
– Как твой папа? – сделал он шаг в мою сторону.
– Сегодня прооперировали. Врач говорит, что всё будет хорошо.
