С другой стороны, я никогда не признавалась ей, что помню прошлую жизнь, в которой мне приходилось делать всё: и готовить, и убирать, и мыть посуду, и всё это, не имея возможности встать на ноги. Ладно, что об этом вспоминать? Дело былое, а репутация зарабатывается делами, а не словами.
— Боюсь, Софи из тех людей, которые доверяют только себе, — заметил Дамиан.
Похоже, ему понравилась та сценка, которую мы с Софи разыграли, сражаясь за право обслуживать его за столом.
— И этим она мне кое-кого напоминает, — задумчиво ответила я, разглядывая блюда на столе — всего шесть или семь, то есть, по меркам Софи, обед нас ждал весьма скромный. — Что вам подать, виконт Дамиан?
— Что угодно, Майя. Мне всё будет вкусно, если ты вернёшься к тому, чтобы называть меня просто по имени и на «ты».
Да, иногда я соскальзывала назад, к прежним «виконт Дамиан» и даже «виконт Дэбрэ», не имея намерения подчеркнуть отсутствие близости между нами. Не потому, что он не нравился мне, а наоборот. Расстояние между нами, которое он поддерживал, иногда делало меня робкой. Я уже вечность ждала большей решительности с его стороны, и иногда мне начинало казаться, что я не настолько уж и нравлюсь ему.
— Я не намеренно. Не хотела обидеть тебя. Это из уважения к тебе. Да, именно так. Иногда я теряюсь и забываю, что когда-нибудь могу стать для тебя кем-то особенным.
— Значит, я не смог тебя убедить, что ты уже особенная для меня.
Он встал, обошёл стол и остановился за моей спиной. Его близкое присутствие оглушало.
Дамиан уже много дней избегал таких ситуаций, а сейчас вдруг нарушил все свои правила. И мне тотчас вспомнилась гостиная, столик с графином, и то, что произошло, когда Дамиан подошёл и коснулся моего плеча. Безумие, тогда охватившее нас, больше не повторялось, но иногда я вспоминала, мечтала, и те поцелуи тлели у меня на губах, а сердце колотилось в груди, как тогда, так и сейчас, когда он стоял так близко.
Я повернулась к нему, хотя лицо у меня, скорей всего, порозовело. Но смущаться, глядя на него, всё равно легче, чем, затаив дыхание, пытаться вырастить глаза на затылке.
— Только не бойся, — сказал он и придвинулся совсем близко, согревая теплом дыхания лицо, а затем что-то сделал с моими волосами. Он отступил на полшага и показал лист, который вытащил из моей причёски.
Оказывается, всё это время я ходила с таким сомнительным украшением, доставшимся от старого дуба. А Софи мне ничего не сказала, хотя, конечно, она ниже ростом и могла его не заметить.
— Спасибо тебе. — Я забрала лист из его руки. Наши пальцы на миг соприкоснулись, и ощущение томительной близости ещё возросло.
Он как будто чего-то ждал... и я ждала. Лишь подняла взгляд на него, невольно коснувшись им его губ. Сердце стучало всё быстрей и быстрей, хотя ничего не происходило. Он всего лишь стоял рядом и смотрел на меня.
Горло совсем пересохло, я старалась сдержаться, думать, что делаю, но губы в итоге всё-таки облизала. Он это, конечно, заметил, я видела вспышку желания в его глазах. Смотрела в них — падала в бездну, тонула там с головой.
В столовой стояла оглушающая тишина. Мне казалось, частый стук моего сердца разносится на весь дом.
А затем Дамиан отступил от меня, и я прикрыла глаза и шумно выдохнула.
— Нам придётся нелегко, — сказал он низким голосом. — Больше недели пути в одной карете, и ты будешь сидеть напротив меня или рядом, а я буду смотреть на тебя, чувствовать твой аромат, думать о том, как сильно хочу, чтобы нас ничто не разделяло — ни формальности, ни другие люди, ни даже одежда. — Дамиан взял меня за руку, коснулся пальцев губами. — Ты сведёшь меня с ума раньше, чем мы доберёмся до места.
