– Да. А у немцев?
– Кабан, наверно? (Вспомнилась немецкая «свинья», клин, которым шли псы-рыцари на Чудском озере на наших предков.)
– Да. Вепрь. А знаешь, что бывает, когда медведь и вепрь встречаются на узенькой дорожке? Бьются насмерть. Никто никому не уступит.
Во все века медведь и кабан лупят друг друга. Бьются за власть в лесу. Но, как ты понимаешь, в конце-то концов медведь всегда свинью слопает. Что и доказала Вторая мировая война.
Я молчу, пытаясь осознать. Да, слопает. Но только чего это ему стоит!
– А кто тогда англичане?
– Акулы. Знаешь, как у них гимн начинается? «Правь, Британия, морями!» Холодные акулы. Вот с ними мы никогда по-настоящему не воевали. И не будем.
– Почему?
– А где медведю встретиться с акулой?
– А кто же тогда китайцы?
– Подумай.
В китайских сказках я читала, что китайцы себя считают единым организмом – Великим Драконом, который может и плавать, и ходить по земле, и летать, доставая головой солнце!
– Да, всё так, – смеётся отец, – это великие, загадочные и древние животные – муравьи. Развитие отдельной личности там не приветствуется. И ведь даже летать могут, «доставая головой солнце». Временами, правда. А работают как! Да, Великий Дракон… Одна их Китайская стена чего стоит.
– Это они так огородили свой муравейник?
– Ну да.
– А японцы?
– Японцы – это термиты. Злые, умные термиты, которые строят двухметровые термитники, закрытые со всех сторон. И никого к себе не пускают. С ними шутить опасно – обглодают.
– А цыгане кто?
– Ну кто… Укусит – и отскочит.
– Блохи, что ли?
– Подумай.
– Работать не хотят. Живут за чужой счёт. Наглые. Пьют чужую кровь – и оттого знают много тайного… – размышляю я. – А что, бывают народы-паразиты?
– А в лесу, в природе есть паразиты?
– Есть.
– Значит, и у человечества должны быть. Зеркало мы, зеркало…
– А кто же тогда американцы?
– Думай сама.
…Америка. По равнинам только что открытой Америки катятся огромные стада бизонов. Великолепных, сильных, но не слишком хитрых парнокопытных, попросту говоря – коров. Правда, почему-то их совсем не осталось. Они ведь вымерли. В зоопарках и заповедниках мира есть только помеси, зубробизоны.
– Да. Их уничтожили. Это были американские индейцы. А заповедники – это резервации, куда их загнали. Мир меняется быстро, зеркало отражает сразу… Теперь национальный символ Америки – хитрая мышка, Микки Маус. Неофициальный, но любимый. Сначала этот Микки Маус был лихой и хулиганистый, но американцы засыпали Уолта Диснея письмами: «Сделайте нашего любимца поприличнее!» Дисней стал рисовать его в цилиндре и в белых перчатках.
Однажды я страшно удивилась, когда услышала по телевизору, что американская армия на семьдесят четвёртом месте в мире по храбрости. Так ведь мышка!
Какая уж там храбрость. Сначала напалмом выжгут или бомбами сверху закидают, а уж потом сами нос суют…
– Так вот, – возвращает меня отец. – Мы с тобой говорили о медведях. Понимаешь, у медведя есть такое свойство: время от времени он впадает в спячку. И лес остаётся без хозяина. А теперь вот смотри: сколько лет мы спали под татарским игом? Потом проснулись. Где те татары? Не знаю.
– А кто они?
– Волки. Мусульмане все волки. Понимают иерархию, закон стаи. Ну вот. А теперь мы опять спим.
– И опять под игом?
– Конечно. Только теперь это иго пострашнее татарского.
– Почему?
– А потому что оно тайное. Всё в потёмках, всё под полом. Скрытый враг всегда опаснее явного. Крысы.
