– «Улей». Я “Пчела один”. Теперь медленно вращаюсь в плоскости орбиты. В системе стабилизации закончилось топливо. Жду дальнейших указаний.
– «Пчела один». Я «Улей». Мы берем небольшой тайм-аут. Ситуация слишком сложная. Сейчас задействуем спутниковую систему «Навигатор» – попытаемся тебя найти среди обломков ракетоплана. А там посмотрим. Жди.
«Ну что, Боря, отлетался? Кресло до конца не стабилизировано. Кислорода хватит максимум на три часа. Правда, если я раньше не замерзну. И подогрев кресла не поможет. В максимальном режиме подогрева аккумулятор сдохнет через час. На мне всё же не скафандр, а спасательный противоперегрузочный комбинезон. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И всё равно это лучше, чем живым войти в плотные слои атмосферы и заживо сгореть. Итого, два большущих минуса против одного маленького плюса. Что еще? Плюс – я стал первым человеком, который катапультировался в космосе. Утешает весьма слабо. И у меня будет самая роскошная кремация. Как потом напишут в учебниках: «И его пепел рассеялся над Землей». Это еще меньше утешает, – притянутый к креслу ремнями, человек со скоростью более семи километров в секунду огибал Землю. – Хотя бы кресло стабилизировалось. Тогда можно свое самолюбие напоследок потешить – сижу, как на троне, а под ногами вся планета. А так как циркач кручусь у всей Земли на виду. Кстати, они там меня уже вычислили?»
Земля безмолвствовала.
Легкий морозец пробился через комбинезон.
«А я замерзаю быстрее, чем думал. Через два часа буду не живей мороженой свинины. Или говядины. Что не принципиально. Если конечно раньше не войду в плотные слои атмосферы и не сгорю. Борись, Борис».
– «Пчела один». Я «Улей». Как слышишь? – наконец Земля вновь вышла на связь.
– «Улей». Я «Пчела один». Вас слышу. Чем порадуете?
– Пока, к сожалению, особенно нечем. Твоя аварийная радиостанция работает на средних волнах. Поэтому по радиосигналу привязать тебя сложно. Отобрано шесть объектов примерно одинаковых с тобой размеров. Но понять, какой из них ты – пока невозможно. Вот выйдешь на освещенную сторону Земли, тогда без проблем.
– Извини, «Улей». Но ничем помочь вам не могу. Если даже помашу ручкой.
Прошло двадцать минут после аварии.
Впереди, из-за горизонта ударили яркие лучи – скоро кресло с Борисом окажется на освещенной стороне Земли.
«О, пожалуй, я не замерзну. Я просто поджарюсь. По-моему это тот случай, когда мороженая свинина предпочтительней зажаренной отбивной».
– Мы тут экстренно прокачиваем вариант с запуском спасательной ракеты.
– Не надо и прокачивать. У меня тут кислорода, – Борис взглянул на часы, – примерно на два с половиной часа. Если, правда, раньше не поджарюсь. Я примерно через полчаса перейду через терминатор. Но за участие всё равно спасибо.
– Не отчаивайся. Не все шансы потеряны. Через полчаса вновь выйдем на связь, – Земля как-то скороговоркой, скомканно произнесла последнюю фразу и отключилась.
«Что ж, я понимаю оператора с Земли. Утешать и подбадривать неизбежного покойника – занятие не из самых приятных. А о каких шести объектах говорил «Улей»? Они должны быть где-то рядом, все с одного места вылетели, – Борис закрутил головой во все стороны. Если не считать звезд, Земли и Луны, то ничего нового он не обнаружил.
«Если бы я хотя бы не вращался. Трудно сосредоточиться на одном секторе неба. Хотя если бы даже заметил, что это бы мне дало? А если Игорь жив? Ведь мог у него просто поломаться передатчик? Вполне мог», – Борис вновь завертел головой.
