– Что же такое Хорек?
– Думаю, это крем для бритья подмышек.
Томуська покрутила пальцем у виска.
– Вилка! Ты того, да?
– Рассуди логично. У нас место под рукой называется подмышка. Никогда не задумывалась, при чем тут мыши?
– Не-а, – помотала головой Тамарочка.
– Я тоже, подмышка и подмышка. А украинцы небось зовут эту часть тела – хорек. Он тоже грызун. Ясно?
– В принципе, да, – осторожно ответила Томочка, – крем для бритья Хорьков, то есть подмышек?
– Точно.
– Лучше отнести его назад в магазин.
– Почему?
– Олегу не понравится пользоваться таким средством.
– Верно, – пробормотала я.
– Чек сохранился?
– Да.
– Вот и сходи быстренько, обменяй на нормальный, для людей, – посоветовала Томуся.
Увидав тюбик, кассирша вяло спросила:
– И чем он вам плох?
– Я хочу другое средство.
– С какой стати? Купили – и пользуйтесь.
– Оно мне не нравится!
Девушка повертела упаковку.
– Срок годности не истек. Вы его сами выбирали, нет никакого основания для обмена товара.
– На название гляньте!
– Крем для бритья Хорьков, – протянула кассирша.
– А я хочу брить лицо, – быстро сказала я.
Кассирша с огромным удивлением уставилась на меня.
– Да ну? – выпалила она. – У вас, че, борода растет?
С трудом подавив желание треснуть дурочку проволочной корзиной по носу, я процедила:
– Нет. Крем предназначается мужу. Но у него нет хорька, если имеется в виду домашнее животное. А если хорек – это подмышки, то тоже не надо.
Девушка прыснула:
– А может, Хорек – это не то и не другое!
– Что же тогда?!
– Ну… хи-хи… сами понимаете!
Вот тут я обозлилась до крайности, да у этой идиотки в голове одни скабрезные мысли.
– Позовите администратора!
– Алла Николаевна, – завопила девушка, – подьте сюда!
– Люда, – укоризненно воскликнула дама лет сорока, выныривая из-за стеллажей, – сколько раз тебе говорила, слова «подьте» в русском языке нет.
– Все меня учат и учат, – надула губки Люда, – прям за самую глупую дуру тут держат! Лучше гляньте, чем мы торгуем!
– Крем для бритья Хорьков! – изумилась Алла Николаевна. – Это кто ж такие?
Люда захихикала, я открыла было рот, но тут Алла Николаевна метнулась к стойке, составленной из проволочных корзинок, над залом полетел ее смех.
– Покупательница, идите сюда.
Я подошла к администратору.
– Вот, – веселилась Алла Николаевна, – смотрите: «Крем для бритья. Харьков». Это просто опечатка, на одной партии в название города вкралась ошибка, и получилось Хорьков.
Я стала рыться в корзинке. Действительно, на одних тюбиках стоит: Харьков, на других – Хорьков.
– Надо же! – восторгалась Алла Николаевна. – Какая вы внимательная. Целый месяц торгуем, и никто ничего не заметил.
Я выхватила упаковку с правильной надписью и ушла домой. Никто не предлагал брить грызунов, и хорек не имеет отношения к подмышкам. Не следует делать сложных выводов, как правило, необычная ситуация имеет более простое объяснение, чем это нам представляется.
Ванду я нашла сразу, едва спустилась под землю. Она восседала в кассах за одним из стеклянных окошек. Я наклонилась к тарелочке, на которую следовало класть деньги.
– Здрасти.
– На сколько поездок?! – мрачно гаркнула Малина, не поднимая глаз.
– На четыреста долларов.
Ванда сфокусировала на мне взгляд.
– А, пришла. Иди в дверь с табличкой «Вход запрещен».
Я повернула голову, увидела надпись, толкнула створку и оказалась в крохотном предбанничке, выкрашенном темно-голубой краской.
– Здесь я, – крикнула Ванда, – на кухне! Влево поверни.
