Любимых убивают все - страница 19

– Да, ты прав, но отчасти. Эта песня, по-моему, тем и уникальна, что она о каждом из нас. – Йенни сделала глубокий вдох. – И о тебе, и обо мне, и о каком-нибудь игроке в подводный хоккей, который живет вообще на другом континенте. И о том, как важно всем нам иметь рядом человека, который не позволит сломаться под грузом проблем. И, как мне кажется, самим быть для кого-то таким вот «спасательным кругом». Она отзывается у всех, правда?

– И ты бы хотела быть таким вот спасителем для кого-то? Не боишься, что проблемы другого человека сломят не только его, но и тебя? Что на дно уже пойдете вместе?

– Ну, мы с Луи и так вытаскиваем друг друга из всевозможных сложностей, поэтому нет, я не боюсь. Он знает: я буду рядом, что бы ни случилось, и вместе мы решим любые проблемы.

Аксель слабо улыбнулся, но во взгляде его проскользнула то ли грусть, то ли мрачная усмешка, то ли это сверкнули и тут же скрылись воспоминания о пережитом горе.

– Еще бы можно было решить все проблемы вот… так. Некоторые вещи никогда уже не изменить, и это так хреново. Нет пострадавших, некого спасать. Но я искренне надеюсь, что ты никогда с этим не столкнешься. – Он поднял глаза на Йенни. – Бессилие – ужасная вещь.

Йенни потупила взгляд, сжала подол рубашки. Она знала, что Аксель говорил о своей семье. Ей было стыдно теперь за свои слова, за то, как наивно и глупо они прозвучали.

Рывком поднявшись с кресла, Аксель подошел к окну и открыл его настежь. Поток холодного воздуха закружился по комнате.

– Ты не против, если я покурю? – спросил он, выудив из кармана джинсов пачку сигарет Camel и пластиковую зажигалку.

– Нет, конечно. Это же твоя комната… А давно ты куришь?

– Еще с прошлого года. А что?

– Ничего. Просто раньше не замечала этого за тобой.

Аксель пожал плечами и закурил. Он смотрел вдаль, в расцветающий синим вечер, зажав сигарету между средним и указательным пальцем. Аксель затягивался редко, но глубоко. Сизый дым полупрозрачной пеленой окутывал его. Какое-то время Йенни молча смотрела на то, с какой грацией, с какой непоколебимостью он отравлял себя. Она не смела шелохнуться. Когда Аксель почти докурил, Йенни подняла с пола наполовину зарядившийся ноутбук и принялась искать материал для проекта. Потушив окурок о подоконник, Аксель выбросил его на улицу и закрыл окно. Затем сел на прежнее место.

Ребята принялись как ни в чем не бывало обсуждать проект, словно и не было между ними того неловкого разговора. Однако их беспечная дискуссия продлилась недолго – тяжелые неустойчивые шаги раздались в коридоре и послышался низкий женский голос:

– Аксель, ты дома? Аксель, где ты? Мне нужна твоя помощь! Да где же ты, черт возьми?! – Женщина говорила очень громко, агрессивно, при этом характерным для пьяных людей образом проглатывая окончания слов.

Лицо Акселя посуровело. Он вздохнул, вышел торопливо из комнаты.

– Я скоро вернусь, – предупредил Аксель, прежде чем плотно закрыть дверь.

Йенни замерла на месте. Неприятный холодок прошелся по спине.

– Какие люди! Ну неужели соизволил явиться? Где ты отсиживаешься, когда мне так плохо? – донесся до Йенни голос Кристин, матери Акселя. – Моему сынуле плевать, где я и в каком состоянии. Сколько раз я должна была еще тебе звонить?

– Мам, ты же должна была вернуться в пятницу… Я не слышал… я думал, ты…

– А что? Не рад меня видеть?! Еще бы! – выплюнула ему в лицо Кристин. Голос ее набирал силу с каждым последующим словом. – Зачем тебе мать, верно? Ты же только рад будешь, если я тоже сдохну, да?