О себе и о своём отце Полина попыталась расспросить поподробнее, и у неё почему-то возникло ощущение, как будто Аглая ей чего-то недоговаривает. К тому же обе женщины, словно сговорившись, не рассказали ей, при каких конкретно обстоятельствах она ударилась головой. «Вышла погулять, да и упала!» – скороговоркой отвечали они, что также вызывало подозрения. Как так упала? Просто на ровном месте? Непохоже, чтобы на улице был гололёд, снегу намело много, и за окном лежали высоченные сугробы. В общем, сплошные вопросы и недомолвки.
«Они как будто даже обрадовались моей потере памяти», – хмурясь, подумала Полина. Не то, чтобы она считала, что нянька и ключница, которые были такими заботливыми, сознательно пытались навредить прежней хозяйке тела. Но, по-видимому, они пытались что-то от неё скрыть, потому и отвечали на её вопросы так уклончиво. Может быть, это касалось её жениха? По их описанию, особого доверия он не внушал, но, возможно, её просто опечалил тот факт, что он не был тем, чей тёмный взгляд так запал ей в душу?..
«Если я его увижу, то сразу узнаю».
Закончив с вопросами, Полина попросила показать ей дом. Сделать это вызвалась Аглая. Похоже, она выполняла обязанности экономки, пользуясь тем, что служила тут много лет и вырастила дочь хозяина. Первым делом Аглая привела девушку в кабинет владельца дома – купца Афанасия Петровича Филатова. На самом видном месте висел его портрет. Крупный мужчина с тёмными волосами и густыми бакенбардами, изображённый на этом портрете, не имел ничего общего с внешностью дочери, изящной, белокурой и светлоглазой. «Может быть, она похожа на мать?» – предположила Полина.
После кабинета они заглянули в гостиную, уставленную пусть не слишком изысканной, но добротной деревянной мебелью. Тут имелось даже пианино – похоже, девушка, чьё тело она заняла, как многие барышни в те времена, умела музицировать. Сама же Полина музыке не обучалась, так что в случае, если её вдруг попросят сыграть, придётся как-то выкручиваться.
– А вот и твоя спальня, Полинушка! – не без гордости провозгласила её сопровождающая, открывая дверь в небольшую, но очень уютную комнату. – Видишь, как твой батюшка её обставил? Всё по твоим пожеланиям! И кровать-то с балдахином, как у принцессы какой, и ковёр большой да мягонький, чтобы с утра босыми ножками вставать! Ну кто бы ещё стал так печься о… – осеклась вдруг она, не завершив фразу.
– О ком, Аглая? – посмотрев на неё в упор, поинтересовалась девушка. – Что ты хотела сказать? Раз уж начала, договаривай!
– Да так, ничего особенного! Старею уже, видать, язык заплетается, – пробормотала женщина. Но, судя по её бегающему взгляду, она действительно о чём-то умалчивала, и это непосредственно касалось Полины Филатовой.
«Очень любопытно. Ладно, не буду пока допытываться. Понаблюдаю ещё».
Решив так, Полина осмотрела комнату и улыбнулась при мысли о том, что когда-то именно в такой мечтала жить. Да, чтобы и кровать под балдахином, ещё и на резных ножках, и высокие подушки на этой кровати, и пушистый ковёр с цветочным рисунком, и туалетный столик… А эти аккуратно выставленные на комоде фарфоровые фигурки животных и старинные куклы в платьях, как у настоящих дам! Ими невозможно было не залюбоваться, до того красивая и тонкая работа. Все эти вещицы наверняка стоили довольно дорого, а ведь, учитывая их хрупкость, обращаться с ними приходилось очень осторожно.
